- Я освобождаю тебя от нее, - так же на орочьем ответил Этли.

- Идиот, я давал ее не тебе, а своим богам. Мое слово – сталь!

- Хватит шипеть! - рявкнул Волган.

Лавена забилась в его руках и Этли понял - докер надавил лезвием на шею. Этли расслабился и опустил клинок.

- Она ведь твоя жена, Волган, какого беса ты делаешь, отпусти ее, и мы мирно разойдемся.

- Не жена она мне, и никогда не была ей. Просто приветил я ее однажды, вот и все. А сейчас я хочу вернуть мою настоящую жену, Смуглянку. Так, что катись-ка ты в Бездну, Этли!

Вспомнил! Словно луч света мелькнул в темной комнате и осветил то, что Этли давно искал. Вспомнил, то, что не мог вспомнить прежде, после их застолья с рассказами, да байками. Фразу Руди: «…люди помнят то, чего и не было на самом деле». Говорил он это о своем пациенте, столкнувшимся с Мириадом, но куда лучше она подходит для Волгана.

- Волган, - осторожно начал Этли. – С тобой что-то случилось. Ты помнишь то, чего не было на самом деле. У тебя никогда не было первой жены, тем более кафрийки, ты никогда не попадал на странный остров с алтарем. И твоя единственная жена – Лавена. Приди в себя, успокойся. Ты ни в чем не виноват, кто-то опоил или околдовал тебя, не знаю. Но все еще можно исправить. Остановись, брось нож.

Волган опустил глаза, словно, пытался что-то вспомнить. Тяжело задышал. Затем зарычал:

- Не может этого быть! Я помню Смуглянку, как живую, каждое мгновение проведение с ней!

Он бросил взгляд на Лавену. Не спуская глаз с Этли погладил обнаженную спину жены, пробормотал:

- Есть, только один способ узнать правду.

Он схватил Лавену за волосы, запрокинул ее голову и взмахнул ножом. Женщина глухо вскрикнула, забилась. Но черная тень змеей метнулась к Волгану и он, сложившись пополам, упал у ее ног. Над ним сжимая скимитар застыл Таштаг.

***

- Что случилось? – воскликнул Руди.

От удивления он даже вскочил с места.

Этли и Таштаг внесли в комнату Лавену, завернутую в плащ и уложили на кровать. Женщина не шевелилась, лишь часто дышала, иногда издавая стон боли. Кровь пропитала ткань и прилипла к ранам. Когда Этли осторожно стягивал с кухарки плащ, та дернулась, но тут же вновь уткнулась лицом в постель. Раны перевязали еще в проклятом доме, обрывками того же плаща, но кровь не желала останавливаться, настолько глубокими были раны.

- Помоги ей! – рыкнул Этли.

Цирюльник бросился к своим вещам, что-то полетело в сторону, загремело, зашуршало. Руди подошел, держа в руках какие-то склянки и чистые бинты.

- Принесите мне горячей воды с кухни!

Когда Этли притащил таз с кипятком, Руди принялся омывать раны.

- Ты где был? – мрачно спросил Таштаг.

- Тебе-то какое дело? – огрызнулся цирюльник.

- Где ты был, Руди? – повторил вопрос орка Этли.

Руди посмотрел на бывшего наемника и произнес:

- Врачевал людей в доме…да, пошли вы оба! Если вы в чем-то меня обвиняете, то скажите мне об этом! И, клянусь Триединым, я отведу вас в тот дом, где я был!

Этли буравил взглядом цирюльника, но тот и не подумал отводить взгляд.

- Волган хотел убить Лавену, - произнес Этли.

- Чего? – цирюльник даже бросил свое занятие.

- Не останавливайся, - указал ему Этли и продолжил, - не просто убить. Он проводил ритуал по призыву Мириада.

- Ты несешь бред! Волган и Мириад, это ерунда какая-то!

- Узнаешь? – Этли указал на раны Лавены.

Руди внимательно посмотрел на спину женщины.

- Такие же были, у той девушки, когда мы…

- Да.

- И…и, что получается, Волган – изувер, тот самый, что убивал женщин?

Этли не ответив, принялся шагать по комнате. Таштаг, молчаливый и словно, ушедший в себя, сидел за столом. Руди омыл раны, смазал их мазями с сильным травяным запахом, и перевязал чистыми бинтами.

- Так, изувер – это Волган? – спросил он Этли.

- Как долго ты знал его?

- Знал, так он…вы его…

- Мертвее мертвого, - отрезал Таштаг.

Немного помолчав, Руди ответил:

- Года четыре, наверное. Я, когда у Оттика поселился, они с Лавеной уже жили здесь.

- И ты ничего за ним не замечал, необычного? – вновь спросил Этли.

- Нет. Работал в доках, да и все.

- А о своей первой жене он говорил?

- Никогда. Я вообще удивился, когда он вчера рассказал, об острове, колдуне и о этой, как ее, Смуглянке. Так все-таки, Волган – изувер?

- Нет.

- Или он уже второй изувер, от которого мы избавилссь.

- Как второй?

Этли коротко рассказал Руди о их с Таштагом визите в заброшенный дом.

- Я думаю с Волганом, что-то сделали. Околдовали или что-то вреде этого, ты сам видишь, его символы такие же, как и у той дочки ременщика. Бессмысленные.

Руди кивнул.

- А сегодня днем, я видел настоящие символы. Жертве изувера удалось сбежать, но она все равно погибла. Я думаю, Волган, у которого мозги набекрень съехали, сильно хотел оживить несуществующую Смуглянку и не нашел ничего лучше, как использовать Лавену, вместо сбежавшей жертвы.

- Но ты же говорил, что видел на той, сбежавшей, настоящие символы.

- В этом-то все и дело, Волган – просто ловушка для нас или приманка. Вот только для чего.

- И кто же может быть настоящим душегубом? – Руди внимательно смотрел на Этли.

- Эльф.

- Какой еще эльф?

- Когда я пришел в Киерлен, то сразу же столкнулся с эльфом, колдуном, он хотел провести один ритуал, и забрать книгу, ту самую, ты знаешь.

Руди кивнул, а Таштаг фыркнул:

- Я вот не знаю!

- Я помешал ему, и он покинул город, - продолжил Этли. – Должен был покинуть. А все происходящее – это его месть, или какой-то план. Эти остроухие твари умеют выжидать!

***

Позже, оставив Лавену на попечение Руди, Этли и Таштаг вышли на улицу, подышать воздухом. Орк был немногословен, и даже слегка бледен. В желтых глазах не плясали искорки веселого безумия. В них, глубоко-глубоко, притаилась…горечь? Сожаление? Страх?

- Ты какой-то слишком мрачный, -