Пока остальные спускались, Этли осмотрелся вокруг, нет ли тут еще подобных тварей.

- Тело, тело держи! – закричали сверху.

Но было уже поздно. Набежавшая черная волна поволокла женщину за собой. Ее рубаха треснула, зацепившись за острый край камня, и порвалась, обнажая спину. Белую кожу, словно страницу книги, покрывали ровные ряды эльфийских символов, вырезанных на плоти. Тут же Этли почувствовал головокружение, ком тошноты подкатил к горлу. Он снова сел прямо на заиндевевшие камни. Но вот, волна уволокла тело, скрыв его из виду и все прошло.

Этли сидел на ледяном камне, даже не чувствуя холода. Высокий эльфик. Правильный, осмысленный. Сложенный в верные фразы и гимны. Людей, знающих древний язык, можно было пересчитать по пальцам. Скорее всего, во всем Киерлене есть только один такой человек – сам Этли. А это могло значить только одно – среди людей, с кем он вчера сидел за столом, пил подогретое вино, рассказывал и слушал истории, скрывается изувер. Кто-то из них, прочитал его перевод эльфийской книги и провел новый ритуал. Кто-то из тех, кого Этли мог бы назвать почти друзьями.

Глава 4

Мог бы называть их почти друзьями. Расслабился ты, господин Этли, жизни спокойной захотел. Забыл, о проклятье, о ребенке с глазами бога? «Любой, кто западет тебе в душу, погибнет от рук или дел твоих…». Любой.

Так думал Этли бродя по заснеженным улочкам Языка.

И любой же из соседей мог добраться до перевода «Запределья» и использовать верные символы. Кто же ты, изувер?

Руди? Он точно знал о «Запределье», сталкивался, по его словам, с Культом бессмертия. И опять же, только на словах, не знал, чем занимается его наставник. Можно ли ему верить?

Волган. Его поведение изменилось. Он стал непривычно тихим, словно затаился, как зверь перед прыжком. К тому же Волган еретик. Да, собор орденов не считает душеверов отступниками. Но когда-то и северцы входили в состав собора, а потом, их потомки, принесли в Сараданару заразу Культа Бессмертия.

Неужели и Лавена замешана в этом? Он не хотел об этом думать, но знал – культисты могут выступать в любом облике: мужчины, женщины, князей или черни. Все хотят жить вечно. К тому же отношения Лавены и Волгана странные, возможно, кроме брачных уз их связывает нечто большее?

Этли тряхнул головой, словно пытался избавиться от навязчивых мыслей.

А Таштаг? Что он делает в Киерлене? И когда он появился здесь, не тогда ли впервые и выловили тело жертвы таинственного изувера? Теперь, поселившись рядом с Этли, изучает его записи, да и старика, в том доме, убил Таштаг. Может быть, просто избавился от подельника?

Этли остановился, как вкопанный. Страшная мысль пригвоздила его к месту, ведь изувером, может быть и он – Аскель Этли. Если подумать, то он умеет читать на высоком эльфике, у него в руках книга со всеми секретами Запределья и вокруг него творится сплошь бесовщина – умбра, нелепые культисты во главе с сестрой Дариной, странным образом пропавший купец, обнаруженный в доме, куда Этли сам привел его. Это лишь то, что он помнит. А что не помнит?

Книга отравляет его разум, лишая воспоминаний о прочитанном. Может ли она заставить забыть о содеянном? Не пропитался ли он эльфийским колдовством и не стал ли марионеткой во власти древних заклятий? Он видел, книга умела влияла на людей, куда крепче духом, чем он сам. Да и того старика из Нор, ведь он встречал его раньше.

Как же ему хотелось, чтобы за всем этим стоял кто-нибудь посторонний. Этли ухватился за эту призрачную надежду. Вдруг, это все эльф? Тот самый, которого он встретил в свой первый день в Киерлене. И Дарина обмолвилась о каком-то эльфе. Может быть остроухий плетет сеть нового культа и ни Этли, ни его соседи тут ни при чем.

Он зашел в одну из питейных, взяв кружку дешевого пива принялся цедить его, глядя в окно. Сегодня, Глаз Спасителя засияет в полную силу, превратиться в самую яркую звезду, с мерцающим покрывалом за ней.

О том, что это самое благоприятное время для ритуала он сам вчера сболтнул. Теперь изувер знает, когда надо действовать. Та женщина, прыгнувшая с обрывистого берега, видимо предназначалась для ритуала, но ей удалось выбраться. И, кстати, что за тварь вылезла у нее из головы? Что-то такое он читал в «Запределье», читал, но вспомнить не мог.

Скорее всего, у изувера есть и вторая жертва. Вот только где?

Он усмехнулся простоте вопроса. Где? Конечно же, в том самом, ныне промерзшем, заброшенном доме. Изувер уже обжил его, если можно так сказать, а визит Этли и Таштага, вроде, как вывел дом из игры.

Нужно идти домой. Тот из жильцов, кто не вернется до ночи – скорее всего и есть убийца. Но главное, сегодня следует нанести новый визит в заброшенный дом, на этот раз в одиночку. Но вот если, изувером окажется сам Этли.

Но кто бы ни оказался душегубом, он уже подписал себе смертный приговор. Людям, ищущим внимания Мириада, не место в этом мире. И он, Аскель Этли, приведет приговор в исполнение. Даже, если преступником будет он сам.

***

Дома не было никого. Ни Руди, ни Волгана. Даже Таштага. Первым делом Этли бросился к своим вещам. «Запределье» и перевод лежали на месте. Странно, ведь если изувер решил совершить ритуал, записи Этли ему понадобятся. Но, возможно, все, что перевел Этли, давно переписано, и хранится в месте, где чудовище в облике человека собирается воззвать к Мириаду.

Этли не раздеваясь сел на кровать. Под плащом он, то хватался за рукоять корда, то отпускал его. Ну, не могли же все трое быть культистами, хотя, почему бы и нет. Культ Бессмертия не состоит из одного человека!

Он сидел долго. Остатки дня ушли, сменившись вечерним сумраком, вслед за которым наползала ночь. Никто не возвращался. Безумие, какое-то! Ну, не могли все его соседи разом оказаться культистами, бесы их сожри! Хотя ладно, ночь еще не наступила.

- Лавенка не возвращалась?

Этли вздрогнул от неожиданности. В дверях стоял Оттик. Поймав взгляд Этли трактирщик стушевался, отвел глаза.

- А она куда-то уходила?

- Ну, это, Волган пришел и позвал ее с собой.

- Волган? Он же в доках должен быть.

- Я в чужие дела не лезу.

Оттик принялся подниматься по ступеням, плаксиво приговаривая:

- Ох, ничего же не успеваю, где