стратосферы принцесс. А красавицы тренировались на юном полусотнике, оттачивая мастерство эпического рассказа, не забывая при этом снисходительно-покровительственно постреливать глазками в Малюту. Парень не знал, то ли радоваться такому вниманию великосветских дев, то ли спрятаться в тундре от их острых язычков и дружеского теплого внимания в одно мгновение готового смениться холодным пренебрежением и обратно.

В аномалии высокомерие и стервозность отошли на второй план, там речь шла о выживании. А вот оказавшись в безопасности, титулованные змейки проявили себя во всей красе. Кроме Юрова с его егерями иных объектов внимания у начинающих рептилий не было. Не надо мной с гвардейцами издеваться же, право слово! Мы для них привычные, изрядно надоевшие, в связи с чем, уже совершенно не интересные. Вот и пришлось отдуваться юному дворянину. К чести полусотника, держался он молодцом. Внимал дамам с восторгом, где надо восхищенно поддакивал, где надо выражал приличествующее сочувствие, стойко перенося капризы взбалмошных девиц. Но после того как оставил прекрасных дам и барона в кабинете полковника Ливена, вышел оттуда Малюта с лицом человека, мгновенно самым расчудесным образом избавившегося от геморроя осложненного застарелым запором. Не скрывая, обрушившегося на него счастья, парень быстро попрощался с нами и стремительно умчался на свой Четвертый Кордон. Видимо опасаясь, что командир может передумать и оставить его дальше ублажать свалившихся как снег на голову аристократок.

Девиц поселили в доме у городского главы — роскошном тереме в стиле древнерусского деревянного зодчества. Меня же, барона и гвардейцев разместили в казармах егерского полка, выделив, правда, отдельные комнаты. Не дело дворянской родовой гвардии ютиться вместе с рядовыми.

Город посмотреть так и не получилось. Только в окно дребезжащего и скрипящего, как старая телега автобуса по дороге в казармы и потом, спустя сутки, по пути к воздушной пристани удалось мельком разглядеть чищенные от снега мощеные брусчаткой узенькие улочки и симпатичные домишки, беленные подкрашенной охрой известью. Машин гораздо больше, чем в Кочках. Люди одеты побогаче. В Пограничье одежда прагматичней, ближе к военной или охотничьей. Причем что у мужчин, что у женщин. Сказывается близость Заброшенных земель. Здесь же одеваются нарядней и красочней. Шубки, яркие курточки, вычурные шапочки на девушках и женщинах. А вот мужчины в основном в мундирах да форменных шинелях с золотым или серебряным шитьем. Редко кто промелькнет в шубе или пальто.

Специально посланный за нами дирижабль за восемь с небольшим хвостиком часов доставил наш отряд в Або. Прилетели рано утром. Еще было темно, но на площадке у причальной мачты не протолкнуться от народа. Роскошно одетые мужчины и женщины, гвардейцы четырех родов и Великого Князя, журналисты, обычные зеваки, какие-то непонятные хлыщи в незнакомой мне форме, скорее всего из ведомства князя Лобанова. Суета, радостные возгласы, музыка, крики репортеров. Моя скромная персона никого, слава Богам, не интересовала. Все внимание было приковано к девушкам, которые просто купались в лучах обрушившейся на них славы. Шутка ли, пройти сквозь Заброшенные земли!

Толпа волновалась, поддавливая оцепление из гвардейцев. Каждый хотел прикоснуться к героиням, задать вопрос, сфотографироваться рядом, просто привлечь внимание юных отважных красавиц. Гвардейцы, стоящие в оцеплении, еле сдерживали давящую на них массу людей. Поэтому пришлось срочно уводить прибывших в задние вокзала. Не общее, похожее на квадратную коробку сделанную из серого камня с высокими узкими окнами и башенкой с часами, а отдельно стоящий флигель, стилизованный под древний замок. Потихоньку народ стал расходиться. Поле опустело. Про меня словно все забыли. Техники и экипаж дирижабля уже закружились у серебристого красавца, занимаясь какими-то своими делами. Они недоуменно поглядывали в мою сторону, но вопросов пока не задавали. Пришлось в одиночестве идти вслед за ушедшим уже не моим отрядом. Правда, во флигель меня не пустили. Откуда-то вынырнула парочка мордоворотов в черных бушлатах с какими-то эмблемами и шапках ушанках:

— Стоять! — рявкнул тот, что постарше, — Кто таков, куда собрался⁈

— Туда, — кивнул я на миниатюрный замок, — С ними прибыл. Проводник я.

— Не положено, — отрезал охранник, окинув меня недружелюбным взглядом, — Только для аристократов. Шагай отсюда. Выход там, — он махнул рукой в сторону каменной коробки. Там, так там. Спорить не стал. Что ж мне, с боем, что ли, прорываться туда, где меня не особо ждут. Да и мужики просто делают свою работу. Молча развернулся и пошел в указанную сторону.

Небо потихоньку начинало сереть. Недружелюбные парни в такой же черной форме провожали меня сонными взглядами, пока я не покинул территорию аэропорта. Площадь перед вокзалом была пустынна, если не считать памятника мужику, который, приложив бронзовую руку к глазам, глядел в небо, и двух видавших виды черно-оранжевых автомобиля, около которых переговаривались между собой два мужичка в куртках повторяющих расцветку автомобилей и вязаных шапочках. При виде меня они оживились, перебросились парой слов, и один, с седыми усами подковкой и колючими глазами направился в мою сторону.

— Приезжий? — он окинул меня просвечивающим взглядом, — Сто гривен и до города довезу.

Я усмехнулся, таксисты не меняются нигде, ни в одном из миров. И без разницы, водят они аэрокар или запряженную мулом телегу.

— Десять! И ты показываешь мне недорогую хорошую гостиницу.

Деньги у меня были. Да еще и трофеи из Заброшенных земель, которые можно и нужно реализовать. Есть даже наводочка от старого Ворона к кому подойти, чтобы дали нормальную цену и не делали глупостей, пытаясь ограбить одинокого вольного, невесть как оказавшегося вдали от аномалии. Но это не повод светиться, как фонарь в ночи, а именно так и будет, если я начну сорить деньгами. Поэтому и попросил отвезти в гостиницу поскромней.

— За десять, иди пешком! — взмахнул рукой усатый водила. А я не стал торговать, пожал плечами и пошел. До города тут не далеко, посмотрел, когда подлетали, дорога одна, не заблужусь. Парочка таксистов угрюмо уставилась мне вслед.

— Эй, вольный, — услышал я, отойдя от них на довольно приличное расстояние, — Пятьдесят, больше не скину.

Вот так, сразу в два раза цена упала. Можно еще поторговаться, но тут уже за копейки спорить будем. Да и лень.

— Поехали.

Выезжая с привокзальной площади, заметил у флигеля для вип-персон роскошные автомобили и людей в форме. Значит, аристократы