Будучи дипломированным инженером-механиком, Хьютон мечтал найти себе применение в аэрокосмической или, на худой конец, в автомобильной промышленности, но в Новой Зеландии не только с вакансиями, но и с компаниями, которые могли бы предложить ему интересную работу по специальности, было туго. В результате Сэмюэл некоторое время проработал в Австралии на местном заводе Boeing, а затем ему вдруг позвонил старый знакомый, профессор, и сообщил, что в Новой Зеландии появился ракетный стартап, «голодный до свежеиспеченных смышленых инженеров».

Хьютону пришлось выступать мастером на все руки, участвуя и в проектировании пускового устройства и камеры Instant Eyes, и в выборе места для испытаний. Rocket Lab нужна была площадка как можно ближе к Окленду – и при этом без ограничений на использование воздушного пространства над ней. Хьютон прибег к старому доброму новозеландскому приему: позвонил другу, который через отца выяснил у соседа, с кем лучше переговорить на этот счет, – и вот уже у дверей Rocket Lab выстроилась чуть ли не очередь из овцеводов и владельцев коровников. «Вскоре нашелся здоровяк, – сказал Хьютон, – которого я быстро убедил в том, что мы не будем шмалять ракетами по его коровам и даже ворота его фермы не пострадают».

Около полугода у Rocket Lab ушло на постройку и испытание множества версий Instant Eyes. Обычно в начале недели сотрудники занимались проектированием и сборкой нового прототипа, затем день-другой – его тестированием, а в пятницу отправлялись с ним на ферму. В дни полевых испытаний они обычно грузили в пикап ручную пусковую установку и комплект ракет и выдвигались из IRL к месту испытаний без особых проблем, не вызывая ни у кого подозрений.

Выбравшись на пастбище, Бек, Хьютон и пара их подручных принимались выстреливать снаряды из ракетницы в воздух и дожидаться их возвращения на землю на парашютах. Так они раз за разом изучали и работу своего оборудования, и неуловимые прихоти местных ветров. Правда, бо́льшую часть дня они там нередко проводили, занимаясь бегом с препятствиями через ограды и заросли колючих кустов за своими ракетами, которые так и норовили сбиться с курса и зарыться поглубже в болотистую почву. Местные на них обычно не жаловались, за исключением единичного случая, когда фермеру не удалось вылететь на осмотр с воздуха своих посевов и стад из-за того, что воздушное пространство было закрыто властями под предлогом проведения испытаний. «У них там бомбовый полигон по соседству, а они до нас докапываются: „Не соизволите ли объяснить, что тут вообще происходит с этими ракетами?“», – рассказывает Хьютон.

На постройку рабочих прототипов Instant Eyes и их демонстрацию представителям DARPA ушел год. К 2011-му Rocket Lab уже начала получать награды за этот проект и объявила, что до конца года запустит устройство в серию, а к 2012-му оно поступит в продажу. Вероятно, ни один военный подрядчик с 1960-х годов не завершал работ ни над одним проектом столь быстро и недорого[107].

Хьютон приписывал тот успех атмосфере товарищества, царившей в Rocket Lab. Все они были неопытны, но им нравилось работать друг с другом, нравился сам дух проекта. Даже в свободное от работы время инженеры совместно ставили всякие опыты: например, чья игрушечная машинка с приделанным к ней ракетным приводом первой домчится до ограды парковки. Победителем в подобных состязаниях почти всегда выходил Бек, чем только подстегивал своих товарищей-инженеров к самосовершенствованию в надежде когда-нибудь его хоть в чем-нибудь превзойти. Он же служил и эталоном рабочей этики, которая вскоре передалась всей компании.

«Питер обычно просто давал тебе какое-нибудь поручение, – вспоминал Хьютон, – присмотреть что-нибудь или купить деталь. Я по привычке, оставшейся со времени работы на государственного подрядчика, поначалу подобные вещи откладывал на потом, по принципу „не завтра, так к концу недели сделаю, успеется“. И вот однажды он меня попросил найти какую-нибудь местную швею или мастерскую и договориться о пошиве парашютиков для ракет. Питер попросил, я это отметил, только в тот раз он вдруг подходит ко мне через пару часов: „Ну как, нашел?“ – а я даже искать не начинал. Середина рабочего дня же еще только, а он, как потом выяснилось, тут же засел за телефон и за полчаса сам обо всем договорился. Он меня тогда ни словом не попрекнул. Но вот такой он человек: если ему чего-то надо, то надо, чтобы это было сделано сразу, а не висело. А еще он с упоением проглатывал самые зубодробительные учебники по ракетному делу. У него ими все полки были заставлены. При любой проблеме он тут же нырял в книги. Это был тот самый фундамент знания, на основе которого он вычислял наш следующий шаг в работе над тем, что мы делали».

Рагху ушел из Rocket Lab еще на ранней стадии проекта Instant Eyes. Но у него остались самые теплые воспоминания о том, как они с Беком носились по коридорам IRL между офисом и подвальной лабораторией со всякими штуковинами одна другой диковиннее. Ученые обитатели здания всегда поглядывали на них как-то странно и, похоже, уповали лишь на то, что они ведают, что творят, не разнесут всё здание и даже не отравят воздух ядовитыми выхлопами. Работать рядом с Беком было восхитительно. Рагху, однако, захотелось идти дальше и поднабраться опыта в новых областях. Эра малых ракет, регулярно выводящих на орбиты россыпи мелких спутников, выглядела перспективой по меньшей мере на годы вперед. «Не было у меня такого чувства, что к нам в дверь вот-вот постучатся и вручат чек на сто миллионов долларов, чтобы мы ринулись в погоню за SpaceX, – сказал он. – Но я с любовью вспоминаю каждый свой миг там, всё это веселье и эти сложные и интересные задачи»[108].

Успешно справившись с утратившим актуальность проектом Instant Eyes, Rocket Lab переключилась на усилия по разработке VLM-топлива. Перед этим проектом Бек тоже ставил самые амбициозные цели – не только разработать топливо нового класса, но и начинить им собственную, постройки Rocket Lab, версию старой доброй американской военной ракеты «воздух – воздух» AIM-9 Sidewinder.

И снова команда Rocket Lab из шести человек дружно приступила к делу. Они проектировали, строили и испытывали всё, что нужно, в режиме нон-стоп: пока одни оттачивали рецептуру и технологию получения высоковязкого топлива, другие перестраивали под него корпус ракеты. Когда требовалось найти решение по части электроники или программного обеспечения, Rocket Lab привлекала на временной основе О’Доннелла.

Испытания поначалу шли с переменным успехом. «Мы перерабатывали безумно. Помню, однажды мы с Питом засиделись в подвале за полночь, – рассказывал