Подозреваемые отдыхали в двадцати метрах от него, улегшись под кусты шиповника. Неподалеку, слева, проходила дорога, вскоре исчезавшая за опушкой леса. С этой же стороны журчала Рона. А с другой – возвышалась, подавляющая своим превосходством, гора Коломбье – огромное хаотическое нагромождение террас, искривленных отрогами и изборожденных небольшими оврагами, скалистыми и зелеными, – темная в этот вечерний час и закрывающая собой дома Кюлоза.

Колокол резко пробил семь раз, и в опускающихся сумерках Жерюзон увидел, как большой пьемонтец пошевелился, присел и разбудил товарища. Они о чем-то тихо посовещались, то и дело с унылым видом кивая в сторону деревни, словно что-то их разочаровало, затем вдруг, похоже решившись, подхватили котомки и связки инструментов и, выйдя на дорогу, зашагали в направлении Кюлоза.

Капрал Жерюзон сказал себе тогда, что потеряет время, будя товарищей, да и бесшумно сделать это вряд ли получится. Так как итальянцы уже исчезли за поворотом, он выпрыгнул из слухового окошка на землю и устремился вслед за ними. И надо было видеть, как он бежал, не выбирая дороги, конечно, прямо через поле к этой самой опушке. Он уже почти ее достиг, когда услышал некое восклицание – что-то вроде «хоп!», по его словам. И, с тысячей предосторожностей выйдя на дорогу из-за завесы листьев, он увидел двух пьемонтцев на расстоянии примерно в шестьдесят метров, но не на дороге, а над ней, метрах в пятнадцати от земли, поднимающихся все выше и выше и уносящихся к Кюлозу с поразительной скоростью, по воздуху, – в мгновение ока они скрылись за первым отрогом Коломбье.

Все это произошло столь стремительно, что капрал сперва буквально остолбенел, а затем со всех ног бросился в деревню, где, разбудив Мило и репортера, коротко описал им сей необъяснимый феномен. Придя в негодование, эти двое тут же попрекнули Жерюзона тем, что он, мол, хотел присвоить всю славу себе. Тот в ответ изложил мотивы, в силу которых он поступил именно так, а не иначе, и похвастался своим мужеством, добавив, что этот казус вовсе его не напугал. После такого признания спутники заявили, что он видел галлюцинацию, но ночь была столь темной, что журналист решил отложить выяснения всех обстоятельств до утра. А пока, ожидая нападения на Шатель, трое часовых, навострив уши, уставились во мрак. Однако никакого необычного шума они не услышали.

На рассвете местные жители с радостью обнаружили, что за ночь ничего у них не пропало, и узнали, что, оказывается, имели дело с сарванами очень коварного типа: летающими демонами. При мысли о Кюлозе, в направлении которого они улетели, о Кюлозе, который еще не находился в состоянии боевой готовности, люди вздрогнули!.. И ненапрасно.

Первый же проезжавший мимо извозчик, двигавшийся со стороны Кюлоза, распространил новость о его разграблении.

Сарваны пропустили Шатель, не найдя, чем там поживиться.

Способность летать прекрасно (и очень просто) объясняла отсутствие каких-либо следов на местах краж, как и то обстоятельство, что осуществлялись они всегда на некоторой высоте от земли: летучие воры зависали в воздухе во время «работы».

Однако – нужно ли об этом писать? – некоторые продолжали считать все это болтовней, и на капрале Жерюзоне останавливалось немало сочувственных взглядов.

Честному жандарму не было до них никакого дела. Он провел репортера от куста шиповника до опушки леса – по стопам итальянцев. Следы, оставленные подбитыми гвоздями башмаками поденщиков, отчетливо отпечатались на возделанной земле, однако на дороге их уже не было видно, поскольку путники шли по поросшей травой обочине.

Исходя только из этих следов, можно было предположить, что пьемонтцы дошли до Кюлоза, а то и дальше. В конце концов, было вполне вероятно, что никуда они не улетели – в случае (вполне возможного) помешательства Жерюзона – и даже что они вообще не имеют никакого отношения к разграблению Кюлоза. Репортер не поленился послать туда нескольких мальчиков-велосипедистов, которым было поручено узнать нынешнее местоположение итальянцев, тех, однако, не беспокоя.

Затем, ожидая возвращения мальчишек, он вытащил Жерюзона из толпы местных жителей, в которой рассказ последнего мало-помалу обрастал слишком уж невероятными подробностями, и посоветовал капралу немедленно написать рапорт.

Ближе к полудню патрули, отправленные на поиск странников, вернулись в Шатель, нигде не найдя ни малейших признаков присутствия итальянцев. Судя по всему, эта новость окончательно убедила журналиста, так как на следующий день одна из крупнейших парижских газет вышла с таким сенсационным заголовком передовицы:

(Док. 81)

ЗАКАТ ЭРЫ АЭРОПЛАНОВ

Пришествие авиантропов

Люди-птицы из Бюже

В самой статье «бюжейская загадка» объяснялась существованием группы бродяг, обладающих секретом полета без крыльев. Наш журналист педантично называл их бескрылыми авиантропами. Он сокрушался по поводу того, что в руках воришек оказалось «это величайшее открытие», вероятно имевшее следствием «уменьшение массы тела, некое физическое освобождение материи, преодолевшей силу тяготения». В конце заметки он всеми оттенками черного расписывал смятение жителей Бюже, «ошеломленных и испуганных», и задавался вопросом, что будет теперь, когда сарванам после Кюлоза придется выбирать между прибрежными деревнями Роны и теми населенными пунктами, что располагаются вокруг горы Коломбье. Эта статья, в которой сквозил безотчетный скептицизм, тотчас же была объявлена газетной «уткой». Все требовали доказательств; и вскоре Бюже наводнили толпы журналистов, прибывавших в Кюлоз, являющийся, как известно, узловой железнодорожной станцией, через который проходили пути из Швейцарии, Италии, Германии и других более или менее соседних стран.

Вот только – то ли из-за того, что их проделки требовали обязательного двойного соседства реки и горы, то ли из-за неусыпной бдительности жандармерии, то ли по какой-то другой причине – сарваны внезапно прекратили свои опустошительные рейды.

Журналисты вернулись – кто в свою республику, кто в свое королевство, кто в свою империю; крестьяне повеселели; Жерюзон уже начал полагать, что все это ему приснилось; и это неожиданное спокойствие немного разочаровало лучшего из людей, то есть господина Летелье, так как, прибыв в Мирастель вечером 26-го числа (на следующий день после разграбления Кюлоза), он рассчитывал посвятить отпуск детальному исследованию этой загадки.

Сторонники теории мистификации даже утверждали, что внезапное появление в этих краях столь проницательного человека определенно как-то связано с прекращением разбоя.

Глава 4

Мирастель и его обитатели

Настал час описать место, куда только что прибыли господин Летелье, его семья и секретарь, а также набросать портреты приехавших и тех, кто их встречал, наконец, объяснить, почему Мирастель вынужден был принимать своих ежегодных гостей столь рано.

Тому, кто смотрит с юга, – к примеру, туристу, плывущему на лодке по озеру Бурже, – Коломбье напоминает огромную одинокую вершину. Ее легко принять за гигантскую сестру тех