Шрифт:
Закладка:
«Охлаждаемый,» — Гедимин покосился на контейнер, притащенный к базе двумя космодромными тягачами, и довольно усмехнулся. «Значит, довезут. Дали бы ему выстояться год-другой…»
Стрела, избавившись от груза, пошла обратно. Над сборками, опущенными в холодную воду, тут же схлопнулось защитное поле. Их прикрыли сверху и теперь разворачивали послойно, чтобы не повредить резким охлаждением. Гедимин покосился на дозиметр — хотя вокруг был вакуум, и нейтронное излучение от контейнера должно было доходить до прибора, не ослабевая по дороге, ничего опасного он не видел. «Справляются,» — он с одобрением посмотрел на заэкранированную кабину контейнера. «И при этом не лезут в уран руками. Умеют же…»
В наушниках пискнуло.
— Что там, снаружи? — спросил Айзек. Он, как ему и полагалось, сидел на базе, в отсеке управления, поодаль и от вскрытого реактора, и от крана, увешанного фонящими сборками. Гедимин повернул голову влево — из отсека поднимали последнюю партию топлива.
— Порядок, — успокоил он Айзека. — Что внутри?
— Готовимся к загрузке, — ответил оператор. — Фланн вернулся. Злой.
Гедимин сочувственно хмыкнул. Когда с утра к базе подъехали два бронированных контейнера на многоосных прицепах, а за ними — два отряда тяжёлых экзоскелетчиков, федералы вошли на базу, и большая их часть пошла к плутониевому реактору — точнее, к его отсеку управления, где сидел Фланн. Отделаться от них сармат смог только сейчас, — Гедимин не спрашивал, отчего он злой.
В наушниках снова загудело. Гедимин поднял руку. Последняя партия облучённых сборок медленно опустилась в контейнер. Он уже мигал бортовыми огнями, подавая сигнал оцеплению, и постовые на краю купола зашевелились — через несколько минут надо было открывать проход для урановоза, чтобы он смог выехать на шоссе. Кислородные маяки зажгли второй прожектор, показывая возрастающую степень тревоги. Сармат покосился на кислородный датчик — с утра он взял баллонов с запасом, и ещё осталось три невскрытых и один полупустой.
В наушниках пискнуло.
— Атомщик, спускайся, — попросил Айзек. — Они говорят, что ты наверху не нужен. Полчаса передышки.
— Иду, — отозвался Гедимин. В городском куполе уже приоткрылся проём — контейнер едва в него влезал, а небольшие щели между его бортами и полупрозрачным краем купола тут же затягивали тонкими слоями защитного поля. «Снаружи, должно быть, ветер,» — подумал сармат, разыскивая взглядом что-нибудь лёгкое, способное трепыхаться в воздушных потоках. Ничего не нашлось — если воздух и начал двигаться, это заметили только кислородные маяки.
Вдали, за поворотом, виднелись жёлтые экзоскелеты — местный патруль охранял контейнер с ядерным топливом. Гедимин проследил за тягачами, волокущими массивный прицеп на юг, — они еле ползли, чтобы не повредить многотонным грузом ни прицеп, ни дорогу. «На космодром, потом — обратно,» — прикинул про себя сармат, спускаясь со смотровой площадки на верхнюю палубу. «Полчаса? Час, если не полтора. Как раз подготовим реактор…»
У открытого люка дезактивационной камеры стояли четверо — двое в синих экзоскелетах, двое в жёлтых. Смирно вытерпев проверку считывателем (эта, если считать с утра, была одиннадцатой), Гедимин прошёл по осушенной и вскрытой камере и встал за плечом Айзека.
— Машина «чистая», — сообщил тот. — Внутри… в пределах нормы. Видел наше топливо?
— Ждёт за углом, — ответил Гедимин, занимая свободное место рядом с оператором. — Тягачи ушли на космодром, вернутся нескоро.
Он повернулся к Фланну, молча сидящему у монитора. Фланн угрюмо щурился, его пальцы непроизвольно сжимались в кулаки.
— Люди ушли? — спросил Гедимин. Фланн молча кивнул.
— Что сказали?
— Можем работать, — буркнул оператор. — В марте приедут.
«Когда закончим здесь,» — Гедимин, отодвинув Айзека, тронул рычажки на пульте управления, — «сразу пойду вниз. Плутоний… времени до послезавтра. Мало… И уран на корме… Надо взять в помощь Иджеса. До февраля надо загрузить реактор. Ирренций для Лиска готов, обещал быть в конце месяца. Хорошо, если не наткнётся на федералов. Надолго они тут? Надеюсь, нет.»
В наушниках загудело.
— Джед, на выход, — деловито скомандовал Кенен. — Идёшь к прицепу и проверяешь сборки. Айзек нужен?
Айзек, жестом уступив место Фланну, поднялся на ноги.
— Идём, — сказал он Гедимину. — Всё должно пройти гладко.
Сармат кивнул.
31 января 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк — галактика Вендана, крейсер «Феникс»
«Всё работает,» — Гедимин провёл пальцем по серому, слабо светящемуся зеленью ирренциевому кожуху ближайшего стержня и едва заметно улыбнулся. «Хорошо.»
Невесомые тёплые волокна, протянувшиеся по вискам и скулам, колыхнулись, отдельные нити изменили положение и снова легли на кожу, нагревшись на несколько градусов. Была это реакция на прикосновение — что-то вроде рефлекторного подёргивания — или попытка контакта, Гедимин не знал. Он снова притронулся к стержню — волокна остались неподвижными. Сармат покачал головой. «Как всегда, ничего непонятно,» — подумал он, глядя на реактор. Внутри не было, да и не могло быть ничего живого, кроме него самого в скафандре высшей защиты; но что-то всё-таки жило тут, как и в реакторе, зарытом в землю рядом с базой, и сармат даже не знал, одно это существо или два разных.
Выйдя из камеры дезактивации, он остановился, ожидая сигнала от Кенена. На часах было полчетвёртого. База спала, по коридорам бродили немногие — например, сам Гедимин и Кенен Маккензи.
— Джед, приём, — послышался в наушниках бодрый голос. — Едва не сказал «Энцелад, приём!» Собирай ящики и иди на корму. Я жду.
Гедимин фыркнул и тут же услышал звук отключающегося коммутатора — Кенен прервал связь, не дожидаясь, пока ему вручат ящик и прикажут нести. «Ничего, понесёт,» — подумал он, недобро ухмыльнувшись. «Сегодня много, всем хватит.»
Он израсходовал много ипрона и флии на перегородки между ячейками — в контейнерах, приспособленных для переноски,
