всякого желания узнать на него ответ, а потому лишенный всякого смысла: интересно, какую сумму составили бы месячные алименты Байрона Крайтона? В действительности же я нешуточно боялась даже мысли о том, что у меня имеется реальный шанс узнать ответ на этот вопрос. Я не желала, чтобы Крайтон виделся с моим ребёнком раз в неделю, чтобы мой ребёнок признавал в нём своего отца и называл его таковым, чтобы Байрон смущал и искушал Берека роскошной жизнью в виде всевозможных материальных, и только материальных, благ. Перед моими глазами неожиданно предстала картина, в которой Байрон, держа Берека за его всё ещё маленькую ручку, вкрадчиво говорит, заглядывая в омут его наивных зелёных глаз своим искушенным омутом: “Хочешь познакомиться со своим младшим братиком Хорхе? А с другими своими братьями и сёстрами хочешь познакомиться? Ты знаешь, что ты у меня не последний и даже не первый ребёнок? Есть ещё пару мальчиков от других женщин, не от твоей мамы, и ещё несколько девочек… У твоего папы было много разных наивных подружек, многие из них родили таких же красивых детей, каким родился ты. Хочешь с ними со всеми познакомиться? По понедельникам я встречаюсь с твоим старшим братом, по вторникам с твоей старшей сестрой, по средам с тобой, по четвергам с твоим младшим братом и так до воскресенья, в которое я встречаюсь с твоими братьями-двойняшками, а потом снова наступает понедельник, и всё начинается по кругу – по кругу – по кругу…”.

– Тереза, с вами всё в порядке? – коснувшись моего локтя, Августа вдруг склонилась к моему лицу.

Мы находились на втором этаже гостевого дома, который уже полностью осмотрели. Кажется, она что-то говорила о живых цветах на перилах лестницы, ведущей вниз, рядом с которой мы сейчас и стояли. Всё время этой экскурсии Байрон находился рядом, хотя детали я обсуждала исключительно с миссис Крайтон, стараясь не слишком уж вяло реагировать на энергичные предложения и вопросы своей собеседницы, но всё равно благополучно пропуская мимо ушей половину смысла её слов. Байрон же шагал чуть поодаль от нас, но я знала, кожей и затылком чувствовала, что он не отрывает от меня взгляда. Именно от меня, а не от своей жены. Как будто он желал считать с моего магнитного поля всю реакцию моего нутра целиком, уловить каждую вибрацию моего настроения, ждал от меня эмоций и, к моему почти осязаемому разочарованию, сполна получал желаемое, так как чем дольше я находилась в компании этой пары, тем больше думала о Береке, тем сильнее сжимала шлейки своей сумочки, тем меньше дышала и тем больше бледнела… Кажется, мне необходим был свежий воздух.

Словно прочтя мои мысли о воздухе, Августа, после очередной своей вдохновлённой грядущим проектом тирады, вдруг обратила внимание на меня и, спросив, всё ли со мной в порядке, поспешно и даже любезно произнесла:

– Здесь так пыльно! Я сама не могу долго находиться в этих стенах из-за этого спёртого воздуха. Наверное, нам стоит выйти на террасу.

Без грубости высвободив свой локоть из обхвативших его пальцев своей собеседницы, я с серьёзным выражением лица положительно кивнула в ответ на это предложение.

Уже спустя пару минут мы стояли на задней террасе первого этажа, смотрящей в сторону участка небольшого, но красивого лесного массива, оставшегося в Роаре нетронутым благодаря забастовке лесорубов, случившейся в прошлом десятилетии. Приходя в себя, вдыхая свежий воздух в действительно прибитые пылью лёгкие, я сейчас вспоминала о том, как в одиннадцатом классе, в компании с уже работающей тогда Риной, три дня подряд приходила к противоположному краю этого самого лесного массива, чтобы поддержать бастующих едой: наши матери готовили для этих отважных людей запеканки, лазаньи и пироги, и укладывали их в одноразовые контейнеры. Да, я думала об этом, чтобы как можно дольше игнорировать Крайтонов, которые, в отличие от меня, чего я напрочь не замечала, напротив сосредоточились на моей персоне и даже пару раз обменялись неоднозначными взглядами. Сделав ещё один глубокий вдох, я наконец заставила себя снова обратиться к своим нанимателям, произнеся свои следующие слова с явным отсутствием энтузиазма:

– Будем окончательно подписывать контракт? – чтобы мой взгляд не казался потухшим, я превратила его в холодно-отстранённый. Августа явно понимала, что что-то происходит, но никак не могла понять, что именно. Я сама не могла этого понять… Зачем её мужу просить свою бывшую любовницу оформлять гостевой домик для его жены? Это ведь… Сродни извращению.

– Конечно будем, – взяв из моих рук папку с документами, поверх которой лежал коротенький договор в два листа, Байрон безошибочно и быстро нашёл, где именно поставить свою размашистую подпись. – Нам очень сильно понравился ваш проект, Тереза. Так что мы рассчитываем на вас, – с этими словами он, пронизывая меня своими болотными глазами, чрезмерно громко, как мне показалось, захлопнул папку в своих руках и, выдержав небольшую, но напряженную паузу, передал документы в мои руки.

***

Оставив Крайтонов на задней террассе гостевого домика обсуждать мою персону, я стремительным шагом направлялась по мощённой садовой тропинке в сторону подъездной дорожки, на которой оставила свой автомобиль. Тучи над моей головой стали сгущаться, превратившись в более серые и стремительные, в воздухе повысилась влажность, появились первые порывы прохладного ветра. Дождь мог начаться в любую секунду, именно поэтому я спешила… Вернее, я убеждала себя, что поэтому, хотя на самом деле прекрасно осознавала реальную причину своей спешки.

Откровенно говоря, в этот момент я удивлялась тому, что всё прошло более-менее гладко, если, конечно, так можно выразиться. На что я рассчитывала, идя сюда? Определённо точно я считала, что с первой же секунды Байрон начнёт вставлять палки в колёса моего проекта, но он просто слушал и в итоге не высказал ни единого желания изменить хотя бы малейшую деталь моего видения. Впрочем, Августа тоже согласилась с буквально каждой предложенной в моём проекте деталью… Значит, решил похвастаться своей удавшейся после разрыва со мной жизнью? Вроде: взгляни, как хорошо я жил до тебя, но насколько лучше стал жить после тебя – два огромных дома, автомобили высшего класса, жена пусть и не первая красотка в мире, всё равно весьма привлекательная, улыбчивая и, очевидно, любящая, и даже двое милых детей… Что я не успела увидеть? Породистого пса, стоимость которого превышала бы тысячу баксов, позолочённую обстановку главного дома и обширный штат прислуги? Если это так, если Байрон Крайтон всё это устроил лишь ради того, чтобы похвастаться, значит, может быть, всё не так уж и плохо? И его слова,