– Подключайся и восстанови мне привязку диаграммы направленности с носовой антенны. Не могу понять, где подвисает.

– А ты к какой системе координат на этой целине диаграммы привязываешь? – спросил Блохин.

– К моей, – сказал штурман. – Мы атлас региона составили, можно авторские права регистрировать и продавать Департаменту.

– Не выйдет, Серж, дальники авторство оспорят, – хмыкнул Кейт. – На основе их данных сделано. Виктор, ну ты подключился, нет?

– Почти. Сейчас закончу с Фишером и выпущу на свободу всю ужасающую мощь нашего бортового компьютера! Трепещите пока что.

– И долго нам трепетать? – поинтересовался штурман.

«Пять минут», – показал Виктор на пальцах, приложил руку к сердцу – мол, клянусь, и, не прерывая разговор с техниками, полез в сбрую техконтроля.

Это все Дэзи… Все эти нервы, слезы, взаимоотношения, проникновения в души членов экипажа, ревность, кто кому что сказал да кто на кого как посмотрел… Люди-не-спецификации. Война в голове. Звездная, мать ее, пыль! Больше никаких женских экипажей и совместных предприятий. В здравом уме и твердой памяти – никогда.

– Я пойду кофе попью, – сказал Гардон.

* * *

На спецучастке, где забрезжила возможность взять главный приз, Гардон бросил «Лающую кошку» и стоически проигнорировал заискивающие взгляды, уговоры и проклятия в свой адрес. «Моника» ушла от базы «Гравистар-11» в одиночку.

Радиста, которому и без того работы хватало, капитан от пилотирования освободил. Со Стрэйком они снова разбили сутки пополам. Чтобы дожить до конца рейда, последние три часа своего времени за штурвалом Джери делил со штурманом, а Рэд – с Виктором Блохиным.

По нижнему краю центрального обзорника растянулась зеленая цепь квадратиков, обозначающая наличие рабочих топливных элементов. Дешевая графика, дорогое удовольствие – летать в дальнем космосе. В правый верхний угол Кейт вывел иконку локатора, непрерывно испускавшего тонкие черточки волн.

Как только звездолет достиг Улитки, подпространственные переходы сократились до сверхкоротких прыжков. В тех областях галактики, которые штурман с радистом отметили как перспективные, Рэд и Джери глушили маршевые. «Моника» летела, ощетинившись радарами и изредка вспыхивая выхлопом маневровых двигателей. От старинных космических аппаратов и комет ее отличало мерцающее облако защитного поля. И еще скорость. Вряд ли какая-то комета могла похвастаться, что набрала ход в три четверти скорости света. Через несколько часов такого баллистического полета Рэд начинал дергать контрольную панель на предмет проверки жизнеспособности маршевых двигателей.

– В Дальней разведке сплошь и рядом так летают, когда приходят в район исследования, – как бы невзначай заметил Блохин, который пришел менять капитана.

– Виктор, ты на «Гравистаре» был? – спросил Рэд.

– Ну, был.

– Понравилось?

– Так себе.

– Вот и не говори мне ничего про Дальнюю разведку!

– А на первый взгляд заманчиво, да, Рэд? «Твой шаг в неизведанное» и все такое… Знаешь, как я туда после Академии рвался… Вот уж никогда не думал, что скажу спасибо папе с мамой, что не отпустили!

– Как это не отпустили? А кто мне рассказывал про то, как он весь такой самостоятельный из дома удирал! Или это была тщательно придуманная легенда, чтобы сблизиться с командиром спасательного катера в моем лице?

– Про сближение – интересная мысль, – заметил Блохин.

– Да, но сейчас не об этом. Ты путаешься в показаниях, друг мой.

– Ничуть. Расскажу как-нибудь.

– Самое время излить душу. Скука смертная!

– Отстань, Рэджи.

Но Гардон демонстративно развернул кресло.

– Мне твои семейные неурядицы и сердечные дела дорого обходятся, – сказал он. – Спасибо, в этот раз внешним погрузчиком отделались. Так что мне жутко интересно, как ты попал в Службу Спасения вместо Дальней разведки.

– Как, как… Отец провел сепаратные переговоры с командором Пайнтером. Пока я диплом защищал, они запрос организовали на инженера базы спасателей в Бете. Представляешь, вчерашний студент – и сразу ведущим специалистом. Кто ж откажется, тем более что в отделе трудоустройства ДР всякую ерунду предлагали… Мне Пайнтер сам рассказал, когда я ему рапорт подал о переводе в летное подразделение. Ка-ак начал наш суровый командор недовольно сопеть и бровями шевелить!

Рэд улыбнулся, вспомнив колоритного шефа Службы Спасения.

– Ах, вот оно что! Я не знал.

– Теперь знаешь, – буркнул Блохин. – Пайнтер меня специально тебе подсунул, думал, не сработаемся и он меня обратно на базу вернет.

– Ну да… Я вообще-то кого поопытнее просил.

Капитан вернул кресло в рабочее положение и посмотрел на бегущую строку под значком локатора.

«Нет объектов искусственного происхождения. Сканирование. Нет объектов искусственного происхождения…»

Эту безрадостную информационную сводку они наблюдали неделю. Экипаж потихоньку впадал в уныние. На обзорниках ходовой рубки Улитка раскручивала дырявые рукава туманностей, все в иссиня-черных промоинах неисследованного космоса. Протозвезды, мелькающие в ядре пестрым калейдоскопом, изливали в пространство мегатонны вещества, выбивали его из окружающих протопланетных дисков и выстреливали им в близлежащие облака пыли и газа. От столкновений формировались видимые на глаз ударные волны.

– Если «Пасифик» выскочил к ядру галактики, его в пыль перемололо, – сказал Виктор, словно прочитав мысли своего капитана. – На поиски обломков тыща лет уйдет. Ни к чему нам туда соваться.

– В мыслях не было…

– А зачем ты в ту сторону смотришь? – подозрительно спросил Блохин.

Рэд вспомнил, как в навигационном окне «Лающей кошки» болезненно перемигивались серые кружки астрономических объектов, пока Ханна не восстановила работу систем ориентации. Благодаря ее усилиям опорные точки совместились с картинкой звездного атласа, что позволило «Лающей кошке» встроить в картину мира снежинку «Гравистара», крутившуюся в пустоте.

– Виктор, представь, что «Пасифик» вышел из прыжка полностью дезориентированным, но его автоматика и ходовая уцелели.

– Представил, и что из того?

– С чего мы вообще решили, что тягач находится в аварийном состоянии? – задумчиво сказал Рэд. – Разворачиваемся! Командный состав – в рубку.

– Вот тебе раз! Называется, обсудили, где искать.

– Засекли что-то? – поинтересовался Стрэйк, который пришел первым.

– Нет, Джери. Дело не в этом. Мы или найдем золотой поезд целиком, или не найдем ничего. Наш «Пасифик-MT-314» не попал под гравитационный удар! Это чушь, вблизи сливающихся нейтронных звезд не уцелеть ни в обычном космосе, ни в подпространстве. Кто сказал, что спонтанный тоннель провешен прямо к источнику гравитационных возмущений как монорельс?! Наш золотой поезд попал в аномалию, аварийно выскочил в незаданный квадрат, дезориентировался и запустил сканирование региона…

– В его БК вложена карта окрестностей ТЗС! – сказал штурман и просветлел лицом.

– Вот именно, – подтвердил Рэд.

– Идем обратно, в сектор наибольшей вероятности выхода?

– Это исходная точка, которую имеет смысл перепроверить, но не более. Ищи от нее, Серж.

– То есть от пятого РАСа. Я понял.

Серж потерял интерес к разговору и отвернулся к своему пульту. Вокруг него лепестками вспорхнули те области пространства, сквозь которые «Моника» продиралась вторую неделю, ощупывая радарами каждый доступный сантиметр пространства. Серж пропорол карты черновыми