заросшие дома. Бревна их потемнели, покрылись мхом, а кое-где и пестрели грибными шляпками. Казалось, что в их пустых окнах сейчас мелькнет бледная тень кого-то из прошлых жителей, но их провалы оставались пустыми и мрачными.

Я мысленно представила себе карту: вот дом, вот дорога, вот там, через лес – дачи. Тут вдалеке раздалось громыхание трамвая, и вся картинка мигом перевернулась. Значит, мы вышли западнее главного входа и ближе к остановке.

Глаша тоже прислушалась, но не обрадовалась, а снова сжалась в комок, подхватив на руки кота. Тот невозмутимо сверкал глазищами, потом вскарабкался ей на плечи и зашипел оттуда.

— Надо дальше в лес уходить, — вздохнула она. – Там не найдут.

— Главное, чтобы мы сами себя нашли. И если попадется еще один медведь – мы не отобьемся.

— Убежим, — махнула рукой Глаша. – Лес нас от всего укроет, а дружки Крыжевской туда просто так не полезут: темнеет, можно на зверя нарваться или ноги переломать.

— Так и нам тоже! – я поглядела на нее и покачала головой. – Нужно идти к трамвайной остановке, оттуда – в город. Это рационально и правильно.

— Тут головой надо думать, а не умищем! – внезапно разозлилась Глаша. – Если по вашу душу пришли, так они ж наверняка своего человека у остановки спрячут.

— Одного можно обмануть или обезвредить.

— А у тебя в таких делах опыт большой? Многих обезвреживала? А может быть стреляла из своей винтовки не только в мишени, но и в людей?

Я подняла руки, признавая поражение. Но все же цивилизованная остановка пугала куда меньше мрачного ночного леса. Еще в гимназии у нас были уроки по выживанию в дикой природе, но не уверена, что смогу на практике применить полученные там знания. Это Глаша походила на зверя, ее такой ночевкой не испугать. Да и сама сколько рассказывала, как пряталась в чаще от пьяного отца, имеет обширный опыт.

Вот и сейчас она стояла и смотрела на меня исподлобья, наверняка подбирала аргументы в пользу своего плана. Кот на ее плече недобро щерился, затем внезапно спрыгнул на землю и зашипел. Я повертела головой, выискивая причину его тревожности, пока не заметила движение.

Прямо к нам из-за ближайшего дома вышли сразу трое мужчин. На вид – приличные горожане, встреть их на улице и не зацепишься взглядом, но при этом двигались они целенаправленно и сосредоточенно, не отвлекаясь на лишнюю суету. Оружие было только у одного: тяжелый дробовик. Поражающая сила большая, а вот с точностью и дальностью у него беда.

— Беги, — шепнула я Глаше и сделала шаг вперед и в сторону.

Мирных переговоров с нами не планировали, а у шустрой подруги есть все шансы скрыться в лесу. Выстрелом с такого расстояния не достанут, и пешком тоже проблематично: мужчины шли осторожно, поглядывая под ноги. У Глаши с ее почти кошачьим зрением были все шансы сбежать, но она, наоборот, подошла ближе и крепко сжала мою руку.

— Выберемся, — также едва слышно произнесла она. – Скорее они тут все полягут, чем мы.

— Ой, глядите, какие барышни! – начал ближайший к нам бандит и повыше поднял дробовик. – Что же вас занесло в такую глушь?

— Котика выгуливаем, — произнесла я и расправила плечи.

— И ты по нам не зыркай, а то окривеешь, — огрызнулась Глаша.

— Грубая какая! – он покачал головой с фальшивым неудовольствием. – Но смотрите какая приятная оказия: вас трое, и нас трое! Чем не повод прогуляться вместе?

— Наш котик совсем маленький, — вздохнула я и попыталась сделать шаг в сторону, но мужчина отчетливо дернулся туда же, — мы с его выгулом и сами справимся.

— Тогда мы просто вас проводим до дома, — просиял он. – А то темнеет, самое раздолье для лихих людей.

Заботливые какие! От разбойников можно хотя бы деньгами откупиться, а этим что нужно? Видимо, они и сами понимали, что разговор зашел в тупик, потому как один, до того молчавший, резко шагнул к Глаше и попытался схватить ее за руку.

Первым внезапно среагировал кот, спрыгнул в траву и растворился в ней, тихо, словно тень. Мужчина все равно дернулся от движения, а Глаша успела отскочить подальше за это время. Я же беспомощно щупала карманы, сожалея, что не прихватила револьвер. Но ходить с ним по дому глупо, не от котов же отстреливаться? Этак можно окончательно с ума сойти, если с оружием есть и спать.

Бандит еще немного погонял Глашу по поляне, ухмыляясь тому, как ловко она выскальзывает у него из рук. Затем начал подбадривать себя пошлыми шутками, рассказывал, что сделает, когда ее поймает.

— Раньше руки обломаешь, чем ко мне притронешься, — веско заметила Глаша и пристально поглядела на преследователя. Мне показалось, что вокруг ее тонкой фигуры разом сгустилась тьма, всколыхнулась и расползлась по поляне, смешавшись с тенями.

Мужчина сделал шаг, запнулся и полетел на землю. Упал он неудачно, неловко подставив под себя руку, которая тут же согнулась с противным хрустом.

— Ах ты ж тварь! Ведьма! – закричал его дружок, сжимавший дробовик, вскинул его и приготовился стрелять в Глашу.

Я закричала от ужаса и ринулась к нему, но еще до того на мужчину прыгнула мелкая черная тень, мигом взбежавшая по его одежде и вцепившаяся в лицо. Мужчина кричал и пытался отодрать Страха, но тот держался, как приклеенный. Долго это не продлиться, что такое кот против взрослого и сильного человека? Поэтому я без лишних раздумий бросилась к нему с силой дернула дробовик на себя.

От неожиданности бандит вначале чуть разжал пальцы, затем одумался и потянул на себя. Победа уплывала из моих рук, оборачиваясь фарсом. Только вообразила себя бесстрашной воительницей, как столкнулась с жестокой реальностью, где природа не выделила моим тощим рукам достаточно силы. И не иначе как от обиды я изо всех сил пнула мужчину по ноге, затем выкрутила дробовик, как когда-то учили на обязательных занятиях по военной подготовке.

Стрелять мне всегда нравилось, а вот драться – не особенно. Хотя бы потому, что я была слишком легкой и слабой, а мои противницы – куда выше, шире и яростнее. Проигрывать каждую схватку – то еще испытание. Все эти неудачи въелись в меня, как чернила въедаются в бумагу и почти сложились в слово «слабачка».

Но сейчас мной руководило не это, а