о том, что она говорит, или оправданной в вере в это, чем это оправдано. Во-вторых, человек может считаться менее заслуживающим доверия, чем должен быть, то есть менее склонным быть искренним или честным в своих утверждениях, чем (опять же) оправдано, с точки зрения слушателя. На первый взгляд кажется, что мистер Гринлиф отвергает подозрения Мардж о нечестной игре в данном случае потому, что недооценивает ее компетентность. Однако мы можем легко представить, что на самом деле это всего лишь витрина (или, наоборот, бессознательная рационализация) для того, что происходит под поверхностью общества. Возможно, Гринлиф-старший привычно подозревает женщин в том, что они контролируют и манипулируют, и вынужден надевать маску озабоченности, чтобы помешать мальчикам быть мальчиками и наслаждаться весельем, на которое они имеют право. Например, он может вообразить, что его сын Дики наслаждается последним "ура" холостяцкой жизни со своим лучшим другом Томом перед тем, как "связать себя узами брака". Мардж же, по его мнению, просто выказывает беспокойство, пытаясь испортить им веселье. Все врут, но женщины - самые лживые.

Хотя пример Мардж Шервуд служит яркой иллюстрацией свидетельской несправедливости, это явление часто бывает более тонким и, следовательно, более коварным. Для моих целей важно, что люди могут быть несправедливо отвергнуты как менее правдоподобные, чем они есть, без какой-либо явной мысли, не говоря уже об упоминании соответствующей социальной категории. Скорее, тот факт, что их интерпретируют как женщин или небелых мужчин, предсказывает и объясняет, как их воспринимают и как к ним относятся, даже если их социальная идентичность не играет большой роли в сознании слушателя - который может невольно придумывать рационализации post-hoc или вообще не иметь осознанных причин, чтобы считать их свидетельства подозрительными или их аргументы неубедительными.

Таков феномен свидетельской несправедливости. Но почему она сохраняется? Какова его социальная и психологическая основа? Когда, где и почему она наиболее вероятна?

Чтобы быть более точными, следует выделить четыре вопроса:

1.Когда члены исторически подчиненной группы обычно страдают от дефицита доверия?

2.Почему исторически подчиненные члены группы обычно страдают от дефицита доверия?

3.Действительно ли исторически подчиненные члены группы страдают от дефицита доверия в целом? Или эти дефициты более специфичны для конкретной области или контекста, что иногда приводит к сопутствующему избытку доверия?

4.Каковы идеологические функции, если таковые имеются, таких дефицитов и излишков доверия?

Позвольте мне рассказать о каждом из этих вопросов по очереди.

1.Когда члены исторически подчиненной группы обычно страдают от дефицита доверия?

Отвечать на такие тонкие вопросы о статистической распространенности в деталях - явно выше моих сил как философа; Фрикер тоже не занимается подобными вопросами. Что можно сказать, так это то, что свидетельская несправедливость либо явно, либо очень правдоподобно присутствует во многих вымышленных случаях, которые я привел и взял из нее в этой главе, а также в других реальных случаях, о которых пойдет речь далее. Даже если кто-то не согласен с моим анализом некоторых из них, не стоит терять голову, учитывая мои основные цели. Главная цель - понять форму явления, чтобы иметь возможность вести плодотворные разногласия именно такого рода - по поводу того, является ли тот или иной пример-кандидат экземпляром. Аналогично, идея состоит в том, чтобы уметь распознавать типы случаев и их распространенность по мере их возникновения, а не решать вопрос об их распространенности априори.

2.Почему исторически подчиненные члены группы обычно страдают от дефицита доверия?

Фрикер отвечает на этот вопрос так: существуют "негативные стереотипы, предвосхищающие идентичность", которые она описывает как "широко распространенные пренебрежительные ассоциации между социальной группой и одним или несколькими атрибутами, где эта ассоциация воплощает обобщение, которое демонстрирует некоторую (обычно эпистемически виновную) устойчивость к контрдоказательствам из-за этически плохих аффективных инвестиций" (2007, 35).

Это кажется правдоподобным. Но Фрикер не говорит многого о природе аффективных инвестиций. (Подобный пробел иногда наблюдается и в литературе, посвященной имплицитным предубеждениям.) Остаются и другие вопросы, касающиеся этих стереотипов, в том числе почему они, как правило, не поддаются релевантному контрдоказательству. Мы также можем задаться вопросом, почему члены подчиненной группы часто считаются одновременно некомпетентными и не заслуживающими доверия. Эти два стереотипа часто перекрещиваются, однако коморбидность этих представлений, конечно, не является чем-то неслыханным; более того, она кажется обычной, что подтверждают эмпирические данные, рассмотренные в главе 8 . Чем же это объясняется?

3.Действительно ли исторически подчиненные члены группы страдают от дефицита доверия?

Как кратко признает сама Фрикер в связи с одним из своих примеров - романом Харпер Ли "Убить пересмешника" (1960), в котором чернокожий Том Робинсон ложно обвиняется в изнасиловании белой женщины Майеллы Юэлл, - ответ, безусловно, отрицательный. Фрикер:

Мы уже отмечали, что предрассудки, приводящие к несправедливости свидетельских показаний, зависят от контекста: присяжные округа Мэйкомб доверились бы Тому Робинсону по многим вопросам, связанным с урожаем, который он собирал, а Герберт Гринлиф был бы готов довериться Мардж по многим вопросам, менее подверженным искажению ее женской интуицией, чем вопрос об исчезновении ее возлюбленного. (2007, 135)

Фрикер не дает этому прямого объяснения. Но незадолго до этого она предположила, что

На Тома Робинсона могли положиться и доверять ему в эпистемическом плане по некоторым вопросам даже более глубоко расистски настроенные белые жители округа Мэйкомб - по вопросам, связанным с его повседневной работой, несомненно, и по многим повседневным вопросам практического значения, пока не было оспаривания слова белого человека, не было видимого намека на неполноценность интеллекта, не было ничего в предмете, что могло бы означать, что этот негр возвышается над собой. Тенденция к непоследовательности в человеческих предрассудках, поддерживаемая механизмами психологической компартментализации, такова, что значительные очаги эпистемического доверия могут оставаться относительно нетронутыми даже под воздействием мощной расистской идеологии, разлагающей это же доверие в бесчисленных других контекстах". (2007, 131)

Итак, мы видим, что Фрикер указывает на роль и иерархии, и идеологии. И хотя она не останавливается на этих моментах подробно, а я не хочу вкладывать в ее уста свои слова, я считаю, что они крайне важны - и крайне связаны между собой. Они позволяют нам ухватиться за правдоподобную политическую основу для аффективных инвестиций, о которых идет речь: например, тех, что лежат в основе соответствующих социальных стереотипов, которые частично поддерживаются и поддерживаются свидетельской несправедливостью.

Хосе Медина (2011) более четко показывает роль иерархии, утверждая, что избыток доверия, которым пользуются члены доминирующей группы, приводит к свидетельской несправедливости для членов подчиненной группы, учитывая сравнительный и контрастный, а также временной характер эпистемической оценки. Медина:

[В судебном процессе "Убить пересмешника" существует целая иерархия презумпций достоверности: белые женщины заслуживают большего доверия, чем негры;