статье, из которой узнала, как ее обнаружили полуголой и без сознания.) Таким образом, жертва была лишена законного права распоряжаться как своим телом, так и историей о нем в связи с этим вторжением. Как она объясняет далее:

Меня предупредили, что, поскольку он теперь знает, что вы не помните, он будет писать сценарий. Он может говорить все, что захочет, и никто не сможет это оспорить. У меня не было власти, у меня не было голоса, я была беззащитна. Моя потеря памяти будет использована против меня. Мои показания были слабыми, неполными, и меня заставили поверить, что, возможно, меня недостаточно, чтобы победить в этом деле. Его адвокат постоянно напоминал присяжным, что единственная, кому мы можем верить, - это Брок, потому что она не помнит. Эта беспомощность травмировала.

Вместо того чтобы тратить время на лечение, я вспоминала эту ночь в мучительных подробностях, чтобы подготовиться к вопросам адвоката, которые будут навязчивыми, агрессивными, направленными на то, чтобы сбить меня с курса, противоречить мне, моей сестре, сформулированными таким образом, чтобы манипулировать моими ответами. Вместо того чтобы адвокат спросил: "Вы заметили какие-нибудь ссадины? Он сказал: "Вы не заметили никаких ссадин, верно? Это была игра в стратегию, как будто меня можно было обмануть в собственной значимости. Сексуальное нападение было таким явным, но вместо этого я оказалась на суде, отвечая на такие вопросы, как:

Сколько тебе лет? Сколько ты весишь? Что вы ели в этот день? Что у вас было на ужин? Кто приготовил ужин? Вы пили за ужином? Нет, даже воду? Когда вы пили? Сколько вы выпили? Из какой емкости вы пили? Кто дал вам напиток? Сколько вы обычно пьете? Кто подбросил вас на эту вечеринку? В какое время? Где именно? Что на вас было надето? Почему вы пошли на эту вечеринку? Что вы делали, когда пришли туда? Вы уверены, что сделали это? Но в какое время вы это делали? Что означает это сообщение? С кем вы переписывались? Когда вы помочились? Где вы мочились? С кем ты мочился на улице? Был ли ваш телефон на беззвучном режиме, когда звонила сестра? Помните ли вы, как выключили его? Действительно, потому что на странице 53 я хотел бы отметить, что вы сказали, что он был настроен на звонок. Вы пили в колледже? Вы сказали, что были любителем вечеринок? Сколько раз вы теряли сознание? Ты отрывалась в студенческих клубах? У вас серьезные отношения с вашим парнем? Вы с ним сексуально активны? Когда вы начали встречаться? Вы когда-нибудь измените? У вас есть опыт измены? Что вы имеете в виду, когда говорите, что хотите вознаградить его? Вы помните, во сколько вы проснулись? Был ли на вас кардиган? Какого цвета был ваш кардиган? Помните ли вы еще что-нибудь из той ночи? Нет? Ладно, пусть Брок сам все вспомнит.

Меня засыпали узкими, острыми вопросами, которые препарировали мою личную жизнь, любовную жизнь, прошлую жизнь, семейную жизнь, бессмысленными вопросами, накапливая банальные детали, чтобы попытаться найти оправдание этому парню, который застал меня полуголой, даже не удосужившись спросить мое имя. После физического нападения на меня посыпались вопросы, призванные атаковать меня, сказать, что видите, ее факты не сходятся, она не в себе, она практически алкоголичка, она, вероятно, хотела переспать, он же спортсмен, они оба были пьяны, неважно, то, что она помнит о больнице, это уже постфактум, зачем принимать это во внимание, у Брока многое поставлено на карту, поэтому ему сейчас очень тяжело.16

В этой последней строке кристаллизуется проблема симпатии: когда мы лояльны к насильнику, мы наносим глубокое моральное оскорбление тем травмам, которые он наносит своим жертвам. Мы также можем упустить из виду тот факт, что в глазах закона его преступления были совершены против людей: то есть всех нас, предположительно. А что касается жертвы изнасилования, которая заявляет о себе и становится свидетелем его преступления, то слишком часто возникает вопрос: чего она хочет от этого? Предполагается, что она не играет свою сложную роль в уголовном процессе, а стремится к личной мести и моральному возмездию. Более того, ее могут воспринимать как непрощающую, как пытающуюся отнять что-то у насильника, а не как способствующую поддержанию правопорядка.17

Когда мы спрашиваем "cui bono?" и "какой смысл ей добиваться этого?", мы подрываем позицию, с которой жертва изнасилования дает показания: как человек, на теле которого было совершено преступление против общества. А это означает признание того, что ее тело, хотя и ее, и только ее, также является телом того, чьи интересы мы коллективно обязаны защищать. Или, по крайней мере, так должно быть: это моральное стремление.

РАЗГОВОР В РАЗДЕВАЛКЕ

Многие надеялись, что дело Брока Тернера станет поворотным пунктом в деле признания жертв сексуального насилия, учитывая бурный общественный резонанс, вызванный его мягким приговором и (самое главное) доводами, которые его поддержали. Должен признаться, что я и сам наслаждался кратким моментом нехарактерного оптимизма. Но эти надежды вскоре развеялись, учитывая то, что произошло через несколько месяцев, а затем и вовсе не произошло. Я имею в виду публикацию печально известной записи, сделанной в "горячий микрофон", на которой Дональд Трамп доверительно беседует с Билли Бушем:

Меня автоматически тянет к красивым женщинам - я просто начинаю их целовать. Это как магнит. Просто целую. Я даже не жду. А когда ты звезда, они позволяют тебе это делать. Ты можешь делать все, что угодно... Хватай их за киску. Ты можешь делать все, что угодно.

Эти и подобные им хвастливые заявления, которые повторялись в СМИ в последующие дни и недели, не смогли потопить президентскую кампанию Трампа. Чуть больше месяца спустя он был избран президентом.

Почему аудиозапись (тогда одиннадцатилетней давности) не нанесла Трампу большего ущерба? Но в каком-то смысле после ее обнародования лучше задать вопрос: почему она обошлась ему так дорого, как обошлась? Слова Трампа не содержали практически никакой новой информации. У Трампа была долгая, хорошо известная и широко освещаемая история сексуальных домогательств и сексуальных нападений. Среди огромного количества достоверных обвинений в адрес Трампа - показания его бывшей жены Иваны, чьи показания о якобы имевшем место изнасиловании не были секретом (как уже говорилось во введении). И даже если ограничить область беззакония женоненавистническими преступлениями против женщин в чужих семьях - и белых женщин, добавим мы, поскольку многие из почти исключительно белых сторонников Трампа любят своих матерей, в то время как мусульмане и мексиканцы могут оставаться вечно оторванными - новостей на этот счет тоже было немного.