Да как она смеет судить капитана Аверина?

– Это просто эмоции или же официальное заявление? – Гесс весело улыбнулся Агате, от чего ее передернуло. – Насколько я помню, ваше родство в юридическом поле Империи документально так до сих пор и не признано.

– Вы на Зигенйне! – нервно оглядываясь назад, рявкнула королева.

– Это вы верно заметили, – Гесс поддержал меня осторожно и сам тоже встал. – В качестве личных гостей и сотрудников чрезвычайного посольства Великой и Вечной Империи, гражданкой которой является моя молодая супруга, Нэрис Аверига-Оранг.

За одно только зверское выражение красивого лица королевы, стремительно проступающее через его правильные черты, можно было отдать целый палец ноги. Королевской, конечно.

– Это… для меня новость, – сжав зубы Агата промолвила. – И неприятная.

Плавным движением левой руки Гесс вынул из клапана форменного комбинезона полупрозрачную золотистую пластинку и передал ее почему-то Кирейну. Наверное, снова какая-то часть дворцового этикета, мне непонятная и оттого неприятная.

Брат, судя по возмущенным рожицам близко стоявших личинок, наплевал на все правила и внимательно ознакомился с документом, прежде чем передать его королеве. Потом тихо присвистнул, бросил на меня очередной нечитаемый взгляд и передал диск в ее цепкие пальцы.

А я вдруг отчетливо поняла, что не вижу в ней больше лица своей матери. Горько, больно до слез.

Словно только теперь я ее хоронила.

– Пойдем, дорогая, – выйдя из-за стола, Гесс протянул мне ладонь. – Трапеза затянулась, а нам с тобой есть что еще обсудить.

Я теперь не одна. Прав Макар. И это сразу же все меняло.

Под ногами вздохнул тихо Горыныч, потягиваясь и толкнув меня лапами он выбрался из-под стола. После памятного происшествия в информатории, когда пес буквально зубами меня оторвал от Кирейна и утащил к Гессу в личные апартаменты, за что получил строгий выговор от биолога, коротконогий был тих и покладист. Уже целых два дня.

Нет, если бы час назад наша бабочка не нашла меня, передав важное сообщение от Рика, мне сейчас было бы трудно. Очень. Этот трогательный жест заботы о моем душевном покое и порадовал и вдохновил.

Рядом со мной стоит Гесс, и сопящий сейчас проникновенно в колено Горыныч. И Хич, вездесущий и гениальный наш энергетик, быстро и оперативно убравший умело вплетенную в потолки наших комнат затейливую систему слежения.

Молчание затянулось. Я приняла руку биолога, сдержанно поклонилась оставшейся за столом королеве и мы, нарушая все правила всех этикетов вселенной гордо покинули трапезный зал.

У меня тряслись руки, но об этом знал лишь только Гесс. Еще Горыныч, сочувствующе поглядывающий снизу вверх и путающийся под ногами.

– Все в каюту психолога, – буркнул Гесс и я поперхнулась от нервного смеха. Каюты остались еще на Сове. Но поправлять я его не решилась, зачем?

Горыныч выскользнул чуть вперед, он чутко прислушивался на ходу и водил гибким носом, упершись им в гладкие камни полов коридора. Сзади нас раздавались мягкие шаги бортинженера.

Выход в комнату отдыха, поворот, и вот она, отведенная мне территория. Хич немного отстал, проверяя наличие новых жучков и похоже, нашел что-то сразу, тихо выругавшись сквозь зубы.

Гесс лишь оглянулся, увидел понятное только им, подал странный знак, махнув вглубь моей спальни и показав Хичу два пальца. Потом сжал мою руку и молча повел меня прямо в противоположную сторону, туда, где располагались купальни. Несколько маленьких круглых бассейнов с теплой водой, выложенных гладким светлым камнем.

Гесс подошел к самому первому, отпустил мою руку и сразу сел в кресло, стоявшее в нише у чаши бассейна.

– Полезай туда, тебе нужно расслабиться, Нэрис. – произнес он так просто, как будто бы речь шла о чае на ужин.

Увидев мои ужас, биолог добавил чуть слышно:

– И это приказ.

Вспомнив Макара и слова его, сказанные накануне отбытия в резиденцию королевы, я отбросила лишние мысли и возражения. Гесс нажал что-то на подлокотнике кресла и вода в чаше вдруг вспенилась миллионами крохотных пузырьков, сразу же потемнев, словно небо, покрытое тучами.

Развернувшись, я скинула форменный комбинезон посольства Империи. Принципиально здесь не надевала теперь ничего другого.

– Я отвернулся, – произнес тихо мне в спину биолог.

Лучше бы промолчал. И так у меня руки тряслись и подгибались колени. Почему? Я понятия не имела.

– А я все уже видел, – рыкнул громко Горыныч и меня опередив, плюхнулся прямо в бассейн, подняв целый фонтан белых брызг. – Ничего интересного, Гесс. Я вообще вас с Авериным не понимаю.

Гесс промолчал. А я сжала зубы, ступая в кипевшую брызгами воду. Теплую, ароматную, обволакивающую. Меня словно вдруг приняли в теплые нежные руки. Приласкали, согрели, утешили.

Погрузившись по плечи я обернулась назад. Гесс сидел в большом кожаном кресле и не отрываясь смотрел на меня.

Взрослый, могучий и мудрый мужчина, по-своему даже красивый. Безволосая голова его совершенно не портила. А светлый комбинезон очень шел. И во взгляде биолога я прочитала вполне откровенные чувства. Он снова позволил мне это.

– Зачем? – его тихо спросила.

– Биосвязь, – оторвав взгляд от меня, он прикрыл устало глаза и дотронулся пальцами до крохотной выпуклости под кожей за ухом. У меня была точно такая же.

– Эти устройства не совершенны и чтобы освоиться в новых условиях, им нужно время. Они робко осваивают свой эфир.

Я промолчала, и нащупав в стене чаши ступеньку, на нее аккуратно присела, откидываясь назад. Меня словно бы разбирали на крохотные кусочки, неспешно и нежно лаская.

– Сегодня Макар со мной вышел на связь, – словно меня опасаясь спугнуть, прошептал тихо Гесс. – Мы с ним предполагаем, что именно ты ее и блокируешь.

– Я?! – я от возмущения соскользнула с узкой ступени и под воду ушла с головой. Вынырнула, злобно отплевываясь. Гесс даже не дрогнул, лишь лысую голову наклонил, с интересом разглядывая меня, мокрую злую и жалкую.

– Ну не я же, помилуй, – нагло мне усмехнулся. – Успокойся, сядь, и расслабься. Нам некогда тут размокать, обстановка вокруг стремительно накаляется. В посольстве погромы, в городах идут организованные весьма хитроумно протесты местного населения.

Я хотела ему рассказать о Кирейне, о просьбе его, о судьбе нашего химика, но промолчала. Хич молодец, но и у воды здесь есть уши. Биосвязи нас не лишат, даже если узнают о ней, а вот все остальное…

Послушно присела обратно, закрыла глаза и расслабилась. Кажется, задремала, убаюканная ласковой теплой водой. И прикосновение чужих крепких пальцев к чувствительной коже затылка ошеломило своей откровенностью.

– Слушай. Это приказ.

Произнес тихо Гесс, оказавшийся рядом.

Я дернулась, попытавшись вырваться из