Шрифт:
Закладка:
99. Когда начали ударять в било на утреню, — мы пошли все на Голгофу, и началась утреня по уставу. Евангелия читали — шесть по-гречески и шесть по-русски. Антифоны и каноны пели нараспев, правый клирос по-гречески, а левый по-русски; и продолжалось стояние шесть часов. Часы царские все прочитали и пропели на Голгофе по-русски. Утром врата церковныя не отворяли, и была в храме тишина и безмолвие. В двенадцатом часу дня пошли кадить святые места по два диакона. Прежде кадили два диакона православных. Потом пошли кадить два диакона армянских, в митрах. Потом пошли два диакона коптов, тоже в митрах. Католики не кадили. У них диаконы одежду носят странную от всех вер. Потом ходили все с литиями. В первом часу пополудни отворили св. великие врата церковныя. Народ бросился в храм без порядка, и произошел в храме великий шум: бросились себе места захватывать. И мы заняли себе места. В одну минуту наполнился весь храм народом.
100. Через полчаса, вдруг, около Божия гроба сделался шум, и закричали арабы необыкновенным голосом: схватились человек пятьдесят, встали один другому на плечи, в три человека, подняли руки на небо, и все закричали. И начали бегать кругом Божия гроба, а потом по всему храму; и бегали и кричали до самой вечерни. Потом пришло тысяча человек воинства турецкого, подле св. врат сделали гауптвахту, и по всему храму расставили часовых. Потом пришел Патриарх со славою многою; и была ему великолепная встреча. Вечерня была торжественная; но плащаницу с Голгофы не сносили, по опасению беспорядка. После вечерни паки арабы принялись за свою работу, паки начали бегать и кричать. Я спрашивал тех, которые знают, по-русски: что они приговаривают? Мне сказали, что они хвалят едину православную веру, прочие же исповедания укоряют, яко лживые и душе пагубные. К армянам приходят, и их укоряют — что хотели сами получить благодать, но вместо того наелись нечистоты. Франков укоряют — что не верят благодати, и не принимают святого света от гроба Господня, но сами высекают огонь. Еретики же сии дают воинам деньги, чтобы били арабов, и отгоняли от них. Потому арабы все — в крови и в поту; уже спустят с плеч свои длинные рубахи, и ходят полунагие; кто их бьет, — не скорбят, но свое дело делают. Когда бегают кругом гроба Божия и по Воскресенскому храму, — все одни слова говорят. Мне растолковали, что они говорят сие: «Един Бог Иисус Христос! Едина вера православных христиан!» — Потом носили плащаницу христиане всех исповеданий, армяне, копты и сириане. Прежде всходили на Голгофу, потом сходили ко Снятию, а после обходили по трижды Божий гроб, а потом уходили в свои приделы. Тако проводили нощь до заутрени, среди беспрестанного шума и гама; и был в храме как бы базар, или ярмарка. До сего времени поклонники рассеяны были по всему Иерусалиму; а таперь все христиане, из разных стран, собрались в один храм к гробу своего Спасителя, Иисуса Христа. Народом наполнены были все хоры, все галереи. Все просят, все требуют по своему обычаю. Всюду теснота, всюду от тесноты драки; языков друг друга не понимают, а турки воины беспрестанно разнимают. Можно сказать, что теперь вместил небеси подобный храм в себя всю вселенную. Тако проводили нощь до заутрени.
101. Потом начали в доски благовестить к утрени, а арабы шуметь перестали. Сам Патриарх начал утреню по уставу, и роздали всем православным свещи. Всю кафисму «Блажени непорочнии» пели нараспев, в Воскресенском храме. Читать Евангелие пошли на гору Голгофу. Прочитавши Евангелие, подняли плащаницу и понесли в Голгофы, с хоругвями и с фонарями; было множество духовенства: кроме диаконов, священников, игуменов и архимандритов, шесть Архиереев и Патриарх, и множество певцов. Когда снесли с Голгофы, — обошли Снятие трижды. Потом положили плащаницу на том месте — где Иисуса Христа повивали пеленами, и мазали миром на погребение. Здесь говорена была великая проповедь. Потом понесли плащаницу на гроб Иисуса Христа, и обнесли кругом гроба трижды. Потом внесли вовнутрь гроба, и положили плащаницу на самом гробе. Все духовенство стало вокруг кувуклии Христова гроба. И пели весь канон «волною морскою» и стихи нараспев одно духовенство. Весь народ держал в руках свещи. Там же пели и хвалитные и великое славословие, и читали Евангелие; там кончили утреню и часы. После плащаницу убрали в свое место, а гроб турки запечатали. После службы, паки арабы начали свою работу, купцы и старики, поскидали свои чалмы, схватились одни с другими, и все начали кричать и прыгать. Когда рассвело, — начали огни и лампады гасить, и нигде не оставили ни единой лампады горящей. Турки отворили гроб Божий, и внутри погасили все лампады. Потом пришло турецкое начальство, и сам Паша; кругом Христова гроба стало множество воинов вооруженных. И во храме все переменилось: все приуныли, а арабы приохрипли и изнемогли. В храме теснота и духота необыкновенная. Вверху на всех хорах в четыре ряда набито народу; и на всех иконостасах и в куполах полно людей; все держат в обеих руках по тридцати по три свещи, во образ Христовых лет. Огня нигде нет.
102. Патриарх с консулами взошел на передний иконостас. А Мелетий Митрополит Заиорданский с прочими Владыками сидели в алтаре, приунывши и головы повесивши. В храме распоряжаются магометане, с военным оружием; арабы бегать уже перестали, но стоят, поднявши руки на небо, и умиленные гласы испускают; христиане все плачут, или непрестанно воздыхают. И кто бы мог тогда удержаться от слез, видя столь множество людей со всех стран вселенной, плачущих и рыдающих, и от Господа Бога милости просящих? Но радостно было видеть, что теперь и нехотя прочие христиане православную греческую веру и православных христиан уважают, и на православных, яко на пресветлое солнце, взирают: ибо все надеются получить благодать святого света токмо от православных. Пришли в алтарь Армянский Патриарх с двумя Архиереями и Коптский Митрополит, поклонились
