Велосипед не был пристегнут, и она покатила его в сторону дороги. Потом оттолкнулась, села в седло и поехала. Возможно, одна из шин чуть сдулась, потому что сначала Ребекку занесло, но ей было все равно.

Дождь лил стеной, и, когда гром ударил прямо над ней, она покачнулась в седле и чуть не упала. В этот момент шоссе пошло вниз под уклон, сначала чуть-чуть, а потом все круче, и, несмотря на сумерки, Ребекка ясно увидела прямо перед собой внизу городок с его посеревшими крышами, паромным причалом и портом.

Новый всплеск адреналина придал ей сил.

«Я почти у цели, Джонни. Сейчас буду в Хелене. Я найду здесь кого-нибудь, кто знает лес, и вернусь за тобой. Я обещаю. Пожалуйста, Джонни, продержись еще немного…» – шептала она.

Но тут некая странность открывшейся перед ней картины заставила ее резко затормозить. Визг тормозов перекрыл даже завывания ветра и яростный стук дождевых капель по асфальту.

Нигде в Хелене не было света!

Ни одной машины!

Ни одного судна в порту!

Прошло примерно полтора часа, а возможно и больше, с того момента, когда Ребекка выбралась на объездную дорогу, поэтому отсутствие парома, как это ни грустно, было ею вполне ожидаемо. Ребекка на него опоздала. Но куда делись люди, которые здесь работали? Почему на стоянке не было машин?

Почему не было вообще никаких признаков жизни?

Теперь она ясно видела и наконец-то поняла: окна в зданиях были закрыты ставнями или заколочены.

И не для защиты от бушевавшего сейчас шторма.

Они были заколочены на всю долгую зиму.

– Нет, нет, нет, – прошептала Ребекка.

Она уже была на Мейн-стрит, спрыгнула с велосипеда и позволила ему с грохотом упасть на землю. Побежала к порту, вновь и вновь убеждаясь в том, что здания по обе стороны улицы пусты и не наблюдается никаких признаков человеческой жизни.

Ворота в порт были не просто закрыты, но и перевязаны цепью с висячим замком.

Этот висячий замок, болтавшийся на обращенной к морю стороне ворот, окончательно добил Ребекку.

– Нет! – закричала она в полный голос, но ее крик моментально поглотил шум дождя. – Этого просто не может быть! Все уехали! Ушли в море и закрыли за собой ворота! – Из груди Ребекки вырвался слабый вопль, похожий на стон раненого зверя.

Джонни сказал ей, что завтра сезон заканчивается. Она прекрасно помнила их утренний разговор на пароме, хотя теперь казалось, что он состоялся несколько веков тому назад. Никакой ошибки! Брат точно говорил о том, что последним днем сезона станет Хэллоуин. Но на самом деле остров закрылся на зиму сегодня.

И значит, Джонни ошибся.

Или, что гораздо хуже, он солгал.

43

Ноутбук Стелзика разрядился окончательно через пятнадцать минут.

Ребекка уставилась на черный экран. Вслед за компьютером вся комната погрузилась в темноту, потому что за окном опустилась ночь. Ребекка включила фонарик из числа запасенных ею вещей, взятых с собой при переезде, и вновь уставилась на бесполезный сейчас ноутбук. Почему в почтовом ящике Стелзика не было писем от Джонни? А вдруг Стелзик удалил их? Если да, то почему они отсутствуют в папке «Корзина»? Ребекка увидела, что Рокси смотрит на нее, и пробормотала: «Как думаешь, собака, есть такие люди, которые удаляют электронные письма даже из „Корзины“»?

Возможно, такие люди существуют на свете, возможно, Стелзик из их числа, но все равно такой поступок казался странным и подчеркнуто избирательным. В тот день, когда Джонни попросил Ребекку одолжить ей машину, он упомянул, что три месяца бомбардировал Стелзика электронными письмами. Неужели Стелзика это так разозлило, что он решил стереть все следы сообщений Джонни со своего ноутбука?

В такое объяснение верилось слабо.

И если он разозлился, то почему согласился на встречу?

Ребекка снова посмотрела на Рокси, но созерцание мирно спящей собаки не смогло погасить беспокойство, поселившееся где-то глубоко внутри и отравлявшее ей жизнь.

Мог ли Джонни действительно солгать ей?

Зачем ему это было нужно?

Она закрыла глаза, и перед ней встал образ снежного шара – игрушки, которую брат купил ей в подарок. Она вспомнила, как Кира задумчиво наклоняла его, вызывая «снегопад», а потом давала ему прекратиться. Так она играла с шаром накануне отъезда Ребекки на остров. Вспомнила она и Джонни с подарочной коробкой в руках за пару дней до этого и его слова: «Просто увидел одну забавную вещицу, подумал о тебе и купил. Не смог устоять».

И вот счастливые воспоминания потянулись одно за другим, и Ребекка изо всех сил постаралась удержать их, черпая в них уверенность в том, что Джонни не может быть плохим человеком.

Когда Ребекке было семнадцать лет и она доучивалась в частной школе, Джонни прилетел в Лондон. Ему удалось пристроить рассказ объемом пять тысяч слов в какой-то литературный журнал на западном побережье – как оказалось, то был единственный раз, когда он смог продать хоть кому-то свое произведение, – и получил за него четыре тысячи долларов. Когда он позвонил Ребекке, чтобы похвастаться своим успехом, то заявил, что собирается на эти деньги приехать к ней. Она ответила, что лучше бы ему потратить деньги на себя, но он настаивал. «Я скучаю по тебе», – сказал он, и это было самое лучшее и предельно понятное объяснение. Ребекка обрадовалась: она сможет заново показать ему Лондон, изменившийся после того, как остальная ее семья переехала в Америку. Пока она будет в школе, он сможет посетить все литературные достопримечательности – Британскую библиотеку, Бейкер-стрит, Хайгейтское кладбище, дома Китса, Диккенса и Сэмюэля Джонсона.

Самолет Джонни приземлился холодным дождливым утром, но погода не могла испортить радость Ребекки, встречавшей брата в Хитроу. Они начали говорить, перебивая друг друга и смеясь, уже в метро, словно спеша наверстать упущенное. Они оставили сумку Джонни в дешевом унылом пансионе, который он снял из-за близости к школе, где училась Ребекка, и отправились в город, посмеиваясь над зловещей женщиной на стойке регистрации и живо переименовав пансион в «мотель Бейтса» из фильма Хичкока. И вот они уже сидят в пабе, у Ребекки кружится от счастья голова, а Джонни делает вид, что сейчас заснет прямо за столиком из-за смены часовых поясов. Он говорит, что давно мечтал вернуться в Англию, чтобы повидать свою сестричку в той стране, в которой они оба выросли. В его словах были доброта, искренность, любовь. Не показная, а настоящая. Как и их отцу, Джонни не нужно было говорить: «Я люблю тебя», а достаточно было просто посмотреть, просто поддержать, просто прилететь через океан, потратив на это все имеющиеся деньги.

Но потом к Ребекке вернулись плохие воспоминания. Теперь она была уверена, что Джонни сказал ей, что остров закрывается 31 октября, хотя на самом деле это