— Слушайте, парни! — устало посмотрел на них Леонард. — Может, хватит комедию ломать? Делайте уже то, что хотите, да покончим с этим поскорей! Могу даже вам помочь! — Он одним движением приспустил воротник, закрывающий шею. — Режьте, и дайте мне уже отмучиться наконец!

Хейтеры с удивлением уставились на Милье. Он же так же удивлённо смотрел на них, не понимая, чем это удивление вызвано.

— Ты что, решил, что мы хотим тебя убить? — с улыбкой спросил первый Хейтер. — Не, мужик, нам такой подход к тебе совсем неинтересен! Тебя-то, человека, осмелившегося попытаться в расход пустить самого Адольфа (пусть и неудачно, но всё же!) — и взять убить! Да мы твоей смелостью просто восхищаемся, Милье! Вот ты, Крабко, — посмотрел на своего напарника, — Адольфа, как и все Хейтеры, ненавидишь. Но ты бы смог попытаться его убить — вот так, как Леонард?

Крабко лишь отрицательно покачал головой.

— Вот видишь, Леонард! — продолжил говорить первый Хейтер. — Ты пытался убить Адольфа — по ходу, сделал то, о чём мечтает каждый Хейтер, но на что никто не решается! Ты у нас в большом почёте...

Милье недоверчиво посмотрел на своих неожиданных собеседников.

— Так, я не понял! — проговорил он. — Это что, типа, шутка такая? Насмехаетесь надо мной, перед тем как убить? Тогда заканчиваете это, и...

— Мы и не думали над тобой смеяться, Леонард! — промолвил Крабко. — Ты — несостоявшийся убийца Адольфа, одного из глав корпораций в этом городе. Мы, Хейтеры, — парни, которых эти все корпорации презирают и гоняют по всему городу. У нас гораздо больше общего, чем те может показаться. И... я думаю, нам с тобой есть о чём побеседовать, Милье!

И Хейтеры устремили свои заинтригованные взгляды прямо на Леонарда, давая ему понять, что далеко не всё в этой его испоганенной жизни ещё потеряно...

Адольф стоял напротив огромного окна своего кабинета, взирая на вечерний Хротцбер. Только что закончившийся дождь полил с новой силой, оставляя свои трагические слёзы на стекле окна, в которое смотрел представитель корпорации «Скинни» в Хротцбере. Все мысли фюрера были сосредоточены на Грэге Рэзоде, а именно — удастся ли ему выполнить свою миссию, которую Адольф на него возложил? Сможет ли он уничтожить, наконец, этого жирдяя Француза, освободив фюрера от дальнейшей головной боли, связанной с этим ублюдком?

«Должно получиться! — отметил про себя Адольф. — Просто обязано получиться! Я же уже посылал по его душу одного наёмника — и в итоге ведь всё почти получилось! Не забудь Француз свой треклятый телефон — справляли бы сейчас его похороны, не иначе! Не может же, в конце концов, во второй раз выйти подобный прокол! Должен же этот жирный лягушатник когда-то получить по заслугам!»

Да, помимо Француза, конечно, был ещё Мак Грейн, но этого жалкого вампиришку, несчастного кровососа, Адольфу даже было немного жаль. Элиот мог смотреть на вас глазами, полными голода до свежей крови, устрашая, пугая, но стоило лишь немного на него надавить, лишь немного припугнуть его самого, как тот тут же поджимал лапками и разве что не молил о пощаде. Взять хотя бы тот недавний случай, когда Мак Грейн (он, кто ж ещё?) послал на барак со скинхедами Троя, этого дебильного наёмника. Мало того, что сам испугался послать на его парней своих вампиров в открытую, так ещё и... Что он сделал, когда Грэг в отместку прибил его Вистона?

Вот именно. Ни-че-го. Поджал лапки и забился в дальний тёмный угол, зовя маму. Да, возможно, не сам Мак Грейн был настолько жалок. Возможно, в итоге на него просто нереально давили те, кто стоял за ним, те, у кого мощи было побольше, чем у Элиота, но при этом — факт оставался фактом. Скинхеды Адольфа убили одного из лидирующих лейтенантов Мак Грейна, а тот в ответ лишь утёр себе нос. Даже Троя на него вновь посылать не стал, вот же смех!

Трой... Адольф со злостью вспомнил это имя. Господи, сколько же только хороших дельных парней полегло под выстрелами этого недоделанного наёмника! Скольких скинхедов он убил! И сейчас этот гад шастает по всем известным людям (и не только людям) в городе, включая самих представителей всех известных корпораций в Хротцбере со своими бестолковыми вопросами: «Вы убили Генри Дриксона?», «Вы заказали его убийство?»... Хм, как будто бы убийца прямо так возьмёт и скажет ему в ответ: «Да, я! Делай, что хочешь!».

«Он ведь идиот! — подумал Адольф. — И ведь ко мне он точно рано или поздно сунется со своими вопросами, это же неизбежно! И что же он думает, что когда придёт ко мне, я его встречу с распростёртыми объятьями? Скажу ему: „О, Трой! Ты убил стольких моих парней! Я так рад нашей встрече! Пошли водки выпьем!“, да? Тогда он сильно ошибается! Если он сюда сунется, я ему такой тёплый приём устрою, что он у меня его всю оставшуюся жизнь помнить будет! А останется ему ой, как недолго!!!»

Адольф смотрел на льющий за окном на улицы Хротцбера дождь. Мысли его вновь и вновь возвращались к Грэгу Рэзоду и Французу, жизнь которого должна будет прерваться сегодня. Нет, в этот раз должно получиться! Не может же быть столько провалов один за другим!

Фюрер отражался в промокшем окне своего кабинета, и вместе с ним отражалась огромная, угрожающе нависающая свастика за его спиной...

Трой и Алистер бодрым шагом вышли из кабинета Барса.

— Господи, Трой, я так рад, что мы выходим отсюда живыми! — произнёс Смулз, обращаясь к своему приятелю.

— Да ну, Ал, если так переживать из-за каждого визита к представителям корпорации, то ты в этом мире быстро с катушек слетишь! — усмехнулся Трой. — Да ещё и было бы из-за чего переживать! Подумаешь, к Барсу мы приехали! Кошак — он тебе не Адольф, который меня всем сердцем ненавидит, тут уж можно и вздохнуть спокойно!

— Ага, Трой! — поморщился Алистер. — А если бы этот «кошак» решил, что мы — его мышки? Что тогда? Нам бы причину смерти написали, как