— Почему ты оставил меня в живых? — Грэг Рэзод непонимающе смотрел на Француза, сидевшего за столом напротив него. — И что, вообще, всё это значит?

Скинхед сидел в кабинете Француза, прямо за любимым столом толстяка. Весь стол был завален различного рода яствами, которые с большим энтузиазмом потреблял Француз. Рэзод же, сидя напротив него, к пище до сих пор не притронулся.

— Зря не ешь, Грэг! — произнёс толстяк, поедая бутерброд с красной икрой. — Икра у меня на столе сегодня просто восхитительна!

— Я не собираюсь... — начал было говорить Рэзод и осёкся. — Стоп! Откуда вы знаете моё имя?

— О, эта сущая мелочь по сравнению с тем, что мне удалось о тебе узнать за то время, что ты пребываешь у меня! — произнёс Француз с набитым ртом. — Если бы я хотел, я бы мог тебе сейчас изложить всю твою жизнь от рождения и до настоящего момента, но, думаю, не стоит — ты сейчас у меня, и это самое главное!

Грэг продолжал непонимающе смотреть на своего собеседника. Что за игру он затеял? Чего Француз хочет от него?

— Ты, конечно же, недоумеваешь: почему я оставил в живых одного тебя, убив при этом всех твоих товарищей, верно? — произнёс толстяк, обгладывая куриную ногу. — Я приведу тебе пару причин на это, Грэг.

Во-первых, ты шёл среди всей этой орды бездумных отморозков самым первым. А это значит, что ты, хоть и кажешься на первый взгляд тупым быдлом, на самом деле совсем не такой. Ты работаешь на Адольфа не ради призрачных идеалов, верно? Ты получаешь от него деньги. И жаждешь их всё больше. Равно как и хочешь больше власти.

Рэзод смерил взглядом Француза долгим пристальным взглядом. Этот жирдяй раскусил его в два счёта! Нет, нельзя при этом давать ему понять, что в этом бою он одержал победу. Надо хоть как-то попытаться отбить эту атаку, пусть это и уже совсем бесполезно.

— Не правда! — воскликнул Грэг, приподнимаясь из-за стола. — Ты сильно ошибаешься, Француз! Деньги для меня — последний аргумент в моих действиях! Главное для меня — это идея...

— А во-вторых, — продолжил толстяк, словно и не услышав слов скинхеда. — Ты — единственный из всей своей братии, кто кинулся бежать, когда понял, во что вляпался. И, кстати, похоже, вообще единственный понял, что попал в ловушку.

Такие, как ты, Грэг, за идею не стоят. Таким, как ты, нужны только деньги. Деньги и власть. И я тебя прекрасно понимаю. Я и сам такой.

Француз, в отличие от Адольфа, когда говорил Рэзоду, что они в чём-то похожи, хотя бы не врал.

Скинхед недоумевающе смотрел на толстяка, который за буйным своим пиршеством вот так спокойно, почти что на равных общался с ним, человеком, который несколько часов назад чуть было не убил его. Чего он хочет? Чего от него добивается? Ради чего всё это происходит вообще?

— За свою безопасность, Грэг, ты можешь не волноваться! — сказал Француз, нанизывая на вилку свежий стейк. — Смотри: я привёл тебя в свой кабинет, усадил за свой стол, угощаю своей же едой. Заметь, мой бритоголовый новый друг, ты даже не связан! Переживать совершенно не о чем, monami!

Рэзод сверлил взглядом Француза, тщетно пытаясь понять, что он от него хочет. Не просто же так этот жирдяй притащил его прямо в свой кабинет, в конце-то концов!

— Ладно, Грэг, перейдём к делу! — Француз отложил еду и посмотрел прямо в глаза скинхеду. — Я вот тут задумался: а сколько вообще стоит моя жизнь? Сколько Адольф пообещал тебе за мою смерть? Говори, не стесняйся! Мы с тобой близки по духу, и я тебя не осужу, каким бы ни был твой ответ. Давай, Грэг! Говори! Мне же, в конце концов, интересно!

Рэзод хотел было выдать что-то вроде спича о том, что он — гордый и независимый скинхед, и что ему вообще плевать на все деньги — он просто хотел очистить мир от его, Француза, жидовьего в нём существования, но...

Кого ему обманывать? Француз прекрасно знал, что на самом деле двигало Грэгом. К тому же он привёл его в свой кабинет не для того, чтобы его сожрать, верно? (Хотя... если учесть габариты официального представителя корпорации «Техно» в Хротцбере, такой исход был не исключён!).

— Шестьсот тысяч! — выпалил скинхед. — Он пообещал мне шестьсот тысяч, если я тебя убью, Француз!

Толстяк замер в раздумье, отложив даже свою еду в сторону. На его толстом круглом лице отобразилась глубокая задумчивость.

— Подумать только, шестьсот тысяч! — произнёс Француз после минутного молчания, поглаживая свой подбородок. — Как же низко ценят, однако, мою жизнь! И тебе этих копеек было достаточно, Грэг? Достаточно для того, чтобы рискнуть своей жизнью ради моего убийства? Оно того стоило?

Грэг недоумевающе смотрел на толстяка. Что дальше? Что Француз сделает после этих слов? Отдаст приказ его убить? Что ж, было вполне логично! Особенно после всего того, что было сказано, приказ убить скинхеда был бы вполне закономе...

— Я заплачу тебе вдвое больше за убийство Адольфа! — внезапно проговорил Француз. — И, Грэг, если ты убьёшь своего фюрера, ты получишь то, что заслуживаешь, я тебе это гарантирую!

У Рэзода аж челюсть отвисла от того, что он только что услышал. Он не ослышался? Француз предлагает ему убить Адольфа? И за такие, можно сказать, огромные деньжищи? Разве такое бывает в действительности?

Хотя... надо сказать, оно всё к тому и шло, если вдуматься. Француз оставил ему жизнь, привёл в свой кабинет, усадил за свой стол... Что ещё он мог ему сказать?

Мысли в голове Грэга отчаянно заметались. Господи, какие деньги! Какие деньги, несусветные для скинхеда деньги ему предлагали! Но что он должен был сделать для этого? Убить Адольфа, убить самого фюрера, продаться за деньги...

За деньги? А что, ведь это весомый повод для того, чтобы, что называется, переметнуться на сторону Француза! Не надо было фюреру так жадничать! Вон, Француз ему какой гонорар за такое дело предлагает — да не пошёл ли он тогда, его фюрер, куда подальше с его жалкими шестьюстами тысячами?

— Подумай, Грэг, над тем, что я тебе предлагаю! — толстяк вновь приступил к потреблению еды, которой был так щедро