Точно такой же, как и я, — говорил он медленно, еле-еле ворочая языком; изо рта его на грудь вытекла черная слизь, но он даже не попытался поднять руку, чтобы вытереть губы. — Мы оба потеряли все. Мы оба сами выбрали свой путь. Мы ступали следом пепла, что размывали кровь и слезы. Пускай даже ты убил меня — но все равно проиграл. Ненависть выжжет в тебе все, оставив только опустевшую оболочку. Помни про то, как закончил я — ведь это же участь ждет и тебя. Ты… Ты…

Огонь в его глазах начал потухать. Вместо же слов изо рта вырывался лишь хрип. Сделав шаг вперед, Кенджи пронзил сердце Жнеа — а потом вытащил меч, опустил его, взял в одну руку и легонько толкнул Жнеца в грудь ладонью. Покачнувшись, он широко развел руки — точно бы надеясь взлететь — и рухнул спиной прямо в пропасть. Кенджи подошел к краю и в последний раз взглянул в перекошенное кривой усмешкой лицо Жнеца — а через миг тело Ороку Ши, последнего потомка своего рода и Дома Шипов поглотила кислота.

Все еще не веря, что все закончилось, Кенджи какое-то время просто стоял и смотрел на гладкую зеленую поверхность, точно подозревая, что Жнец опять провернул какую-то хитрую уловку, но нет — он был полностью и бесповоротно мертв. Вряд ли Осама мог подозревать, что его сын и наследник станет ходячим покойником, готовым пойти на все, чтобы утолить свою месть. Были ли у него основания для ненависти к императорскому роду и всем прочим? Да, разумеется. Оправдывает ли это все те ужасные вещи, что успел совершить Жнец за свою невероятно долгую жизнь? Нет, ведь уподобляясь чудовищу ты становишься точно таким же. Кенджи вдруг подумал, как выглядел в глазах друзей, когда отправился в самоубийственный поход в Хрустальные Пустоши, только для того, чтобы накормить свою ненависть…

Кенджи тряхнул головой, избавляясь от тяжелых мыслей. Ими можно предаться позднее — если они сумеют выбраться живыми и целыми, конечно же — а сейчас необходимо каким-то образом открыть дверь, найти друзей и…

— Неплохо, — размышления Кенджи вдруг прервал чей-то голос. — Поднимайся, я хочу с тобой поговорить.

Кенджи, уже было убравший катану в ножны, поднял оружие и огляделся. В зале он был один, при том голос будто бы шел откуда-то свыше, точно его хозяин сидел на потолке. Кенджи задрал голову и попытался разглядеть что-либо на своде, что пеленою закрывал сумрак, как незнакомец произнес:

— Я не паук, чтобы лазить по стенам, так что ты попусту теряешь время.

— Покажись! — произнес Кенджи, озираясь; не иначе то было какое-то колдовство; ну или же хозяин голоса мог становиться невидимкой. — Я хочу видеть того, с кем разговариваю.

— С удовольствием, — в голосе незнакомца засквозило раздражение. — По правую руку от тебя дверь. Войди в нее — и сможешь лицезреть меня воочию.

И действительно — Кенджи бы мог поклясться чем угодно, что ранее прямо под зеркалом находилась сплошная стена, однако сейчас в ней зияло квадратное отверстие размером примерно в два на полтора человеческих роста. Но стоит ли пытаться играть с чужаком в его игры или лучше попытаться выбить дверь, найти друзей и сбежать?..

— Быстрее! — поторопил Кенджи незнакомец, что уже явно вот-вот готов был выйти из себя. — Или мне придется спуститься самому — уверяю, в этом случае разговор выйдет куда менее приятный. И может перестать размахивать этой железякой — она все равно тебе ничем не поможет.

И Кенджи отчего-то понимал, что чужак не просто пускает пыль в глаза. Убрав катану в ножны, Кенджи осторожно ступил в проем — и оказался в небольшой комнатке, в которой не было ничего; лишь по левую руку на стене выделялась черная гладкая прямоугольная пластина, размером примерно с предплечье Кенджи. Не успел он толком оглядеться, как проем позади него вдруг бесшумно закрылся — а потом комната начала подниматься вверх. Длилось это всего несколько ударов сердца, не более, и когда в стене вновь открылся проход, Кенджи прошел сквозь него и очутился в просторном зале.

По правую и левую руку находились какие-то странные штуки всех возможных размеров, напоминающих коробки, что издавали тихий мерный гул. Некоторые из мигали разноцветными огоньками, из других же торчали толстые разноцветные канаты, что змеями вились по полу. На потолке висело несколько светильников, что тусклым светом разгоняли мрак — совсем как в видении Кенджи, которое как-то сумел вызвать Червь.

Прямо напротив Кенджи было то самое окно; правда, если снаружи сквозь стекло нельзя было разглядеть ничего из того, что творится внутри, то отсюда был прекрасно виден весь зал. Пред окном стоял большой стол, который также полнился рычажками и огоньками, а перед ним уже возвышался огромный стул с высокой круглой спинкой.

— Неплохой бой, — послышался все тот же голос. — Конечно, он бы вышел куда более зрелищным, если бы вы меньше болтали и больше дрались, но, как я понимаю, у вас накопилось друг к другу немало претензий.

Кенджи похолодел и с шумом сглотнул слюну, поняв, с кем он разговаривает.

Пепельный Король.

— Я… Я знаю, кто ты, — произнес Кенджи.

— Вот как? — казалось, с искренним любопытством спросил Король, сидевший в кресле. — И кто же?

— Творец. Последний представитель своего народа, что много лет назад прибыл в наш мир и был уничтожен в войне с драконами. Почти.

— Так значит, тебе-таки удалось отыскать Оракула. Любопытно, любопытно. И что же еще интересного рассказала та старая ящерица?

— Все, — ответил Кенджи; признаться, он был несколько… растерян от того, с каким непринуждением Король вел беседу, точно бы разговаривая со старым приятелем. — Например, что вы могли сохранять души тяжело раненых— Оракул успел поведать многое перед тем, как погиб.

— Так он мертв? — с сожалением протянул Король. — Жаль. Я надеялся прикончить мразь собственными руками. Однако хоть ты и знаешь куда больше любого из твоего вида, кое-в-чем ты все же ошибся. Позволь я тебе кое-что покажу.

Стул вдруг крутанулся вокруг своей оси — и Кенджи просто оторопел, увидев, кто сидит прямо перед ним, сложив нога на ногу. Признаться, Кенджи ожидал увидеть что угодно — но поначалу он решил, что его обманывают собственные глаза. Ведь на него, улыбаясь, смотрел… Простой человек! Мужчина лет тридцати пяти, не старше, одетый лишь в легкие