ночь завершилась на рассвете. Чтобы вернуться в корпус к началу занятий нам надо было пораньше выбраться из леса, а друзьям – из деревни, где они, как выяснилось, отлично погуляли. На окраине Дараты вся группа, включая Грея, получила «красный» вызов на очередной прорыв. Пришлось пришпорить коней.

Времени перебраться в комнату Грея, конечно, не осталось. В распределителе корпуса несколько групп инструктировал лично генерал Каршин. Оказалось, на западе Солверса назревал масштабный темный прорыв. Я стояла за спиной своего защитника с бесстрастным лицом, слушала задание и молча страдала. До слез хотелось отсрочить новые битвы и приключения, позволить себе немного тишины и неги. Только для нас двоих.

Да что там, просто выспаться! Ну хотя бы пару дней провести в новом статусе без боевых действий, чтобы прочувствовать: каково быть женой, принять новое имя, в конце концов; услышать, как кураторы произносят «лерра Лерио». Разочек заснуть в объятиях мужа в нашей уже общей комнате. Проснуться рядом с ним утром…

Мне так мало хотелось, но даже этого не случилось.

Нам едва хватило времени на сборы.

Поднявшись в свою комнату, я быстро переоделась, забрала всегда готовый вещмешок и удрученно осмотрелась. Еще час назад была такой счастливой, а сейчас хотелось рыдать и топать ногами, подобно маленькой капризной девочке. Требовать своего. Только для себя!

Утомительно быть надеждой и опорой. Вот бы ненадолго стать хрупкой и любимой.

Грей почти бесшумно вошел в комнату. Тоже переоделся, на плече мешок. А в глазах… столько понимания, сочувствия, тепла и любви, что я невольно всхлипнула, подалась вперед и прижалась к… мужу.

Муж. Как много в этом слове. Не просто пара, а мое продолжение. Моя опора, моя сила.

– Ника, я обещаю, все будет хорошо, – тихо попросил Грей, поглаживая меня по макушке. – Сейчас нужно собраться и еще немного побыть смелой, а потом…

– Что потом? – прошептала я.

– Наступит наше будущее, – он отстранился, заглядывая мне в глаза. – Если мы постараемся, впереди ждет много света и тепла. Я имею в виду всех магов, вынужденных сейчас защищать Аарон, не только тебя и меня.

– Когда же придет это время? – расстроенно спросила, прекрасно понимая, что веду себя как ребенок, но я просто устала. Неужели у меня нет права на небольшую слабость? – Еще пятьдесят лет нам придется стоять на страже мира? Защищать тех, кто нас ненавидит и намерен в будущем уничтожить?!

– Мы делаем что должны, Ника, – ласково увещевал Грей. – Боремся за лучшую жизнь для всех. Для твоих родителей, братьев, их семей… Помнишь, как они любят тебя? Они верят в нас, мы не имеем права их подвести. Ведь так?

– Так, – согласилась я хрипло.

– Разве твои родные не стоят того, чтобы нам еще немного потерпеть?

Он улыбнулся, склонился к моему лицу и прижался губами к единственной слезинке, покатившейся по щеке.

– Они стоят всего, – признала я.

Подалась вперед, прижалась губами к его губам в нежном сладком поцелуе, коротком, потому что у нас не было времени. Отстранившись, я выдохнула:

– Спасибо.

– За что? – удивился Грей.

Я пожала плечами:

– За все. Ты ждал меня два года. Верил в нас. Помогал и направлял. И теперь ты рядом. Мой самый любимый на свете мужчина.

И прикусила губу, чтобы не наговорить лишнего.

– Продолжай, – Грей нахмурился, явно ощутив мои эмоции.

Вот что значит любить эмпата: стать открытой книгой. Я грустно улыбнулась и честно созналась:

– Мне ужасно страшно, ведь наше счастье может внезапно оборваться. И обидно – быстро приходится проживать минуты настоящей радости. Теперь, когда ты стал моим мужем… Я никак не могу поверить, что это – наше настоящее, что оно не кончится уже завтра. Вдруг тебя отнимут у меня? Не представляешь, как я испугалась тогда, узнав, что ты в госпитале! А если очередной прорыв…

– Ника, послушай, – обняв мое лицо ладонями, Грей говорил, чеканя каждое слово, словно отливая его в стали, – никто, ни одна сила в мире, не сможет нас разлучить. Я не позволю. Не допущу. Обещаю, мы будем жить долго и очень счастливо. И впереди у тебя будут годы, чтобы радоваться день за днем, прочувствовать счастье, как следует. Верь мне, родная. Хорошо?

Я кивнула, на этот раз действительно чувствуя себя намного лучше. Грей никогда не давал пустых обещаний. Ему я верила безусловно.

Он снова накрыл мои губы поцелуем, коротким, жадным, а затем, подхватив наши вещмешки, направил меня к двери:

– Пора.

Я кивнула и стремительно вышла из комнаты.

Мне снова предстояло быть сильной ради Аарона. Но разве после слов Грея я могла обижаться дальше на мировую несправедливость? Пусть судьба так жестоко испытывает, но она наградила меня защитником, рядом с которым ничего не страшно. Мое крылатое наваждение – это лучшая награда за все.

* * *

Портальная станция, как обычно, гудела. Нам предстояло отправиться в Пиирмин – город на западе королевства, подпертый горами и спускающийся к морю, бесконечному и прекрасному. Я там второй раз в жизни видела море. Теплые волны с шелестом обнимали мои босые ноги на утренних прогулках, с криками носились чайки… Я словно почувствовала особый соленый аромат влажного морского воздуха, щедро согретого солнцем. Невольно улыбнулась воспоминаниям о море – как о старом друге, которого очень хотела увидеть.

От прекрасных мечтаний отвлекли голоса друзей: Ивар с Анжеикой снова ссорились. Эта парочка и раньше не отказывала себе в остротах и колкостях, а последнее время напряжение между ними походило на рыбий пузырь, переполненный воздухом, – того и гляди разорвет. Мы с ребятами пытались сгладить слишком острые углы в их отношениях, но особо не вмешивались, чтобы не навредить. Чересчур эмоциональные оба, пусть разбираются сами, третий – лишний. Однако этим утром, после нашей с Греем свадьбы, между ними едва не искрило.

– Я не обязана находиться с тобой рядом! – шипела Анжеика, сидевшая у стены. – Тем более, служить тебе подушкой в ожидании отправки к прорыву. Мои плечи – не казенные! Лучше бы спал по ночам, а не кобелировал по округе в поисках приключений!

– Да не собирался я на тебя опираться.