Хотя бы потому, что завтра его может сбить машина.

– Подожди, – она положила руку ему на плечо, – я что-нибудь придумаю.

В тот же вечер Бочкина назначила свидание Фирсову.

– Я уже сказал, – потупился Даниил Васильевич. – Ты и наши дети будете обеспечены.

Соня подошла к нему и положила руки на плечи:

– Вы не обманываете меня?

Он с раздражением скинул ее ладони:

– Тебя интересуют только деньги?

Бочкина изобразила удивление и гнев:

– Меня столько раз обманывали… Я думаю, что имею право проверять каждую мелочь, делая такой решительный шаг. Если вы не доверяете мне, между нами все кончено.

Выпалив эти слова, она задрожала. Даниил Васильевич мог обидеться и уйти. Тогда плакали денежки и возможность помочь любимому человеку. Не останется даже мечты о браке.

Однако Фирсов повел себя именно так, как она хотела.

– Что ж, посмотри. – Мужчина извлек из внутреннего кармана пиджака крошечную коробочку.

Открыв ее, он продемонстрировал содержимое.

– Вот, видишь? Подставь-ка ладошку.

Девушка выполнила его просьбу, и на ее маленькую ладонь упал какой-то непонятный предмет – алюминиевое колечко с хвостиком.

– Это верхняя часть ключа, о котором я тебе рассказывал.

Ее охватила радость.

– Теперь верю. Извините меня и, пожалуйста, поймите.

Он убрал коробку:

– Не будем об этом говорить. Давайте попьем чаю.

Соня просидела у него весь вечер, а уходя, поцеловала его в щеку, наблюдая, как пожилой кавалер медленно тает, словно мороженое в летний день. На прощание Фирсов погладил ее руку:

– Тебе обязательно уходить?

Она вздрогнула:

– Я же просила.

Даниил Васильевич кивнул. Обещание надо выполнять.

– Когда же мы увидимся снова?

– Хотите завтра вечером?

– Спрашиваешь…

Покинув его квартиру, Бочкина направилась не к себе. Спустившись вниз по лестнице, она села в такси, давно уже ждавшее ее у входа.

Глава 27

Приреченск, наши дни

Валентина Михайловна Слободянская встретила журналистку любезно.

– Проходите, проходите. Я уже успела по вам соскучиться. Я уже говорила, что меня, старуху, близкие не балуют вниманием.

Катя улыбнулась:

– Приятно, когда тебя кто-то ждет. Но я к вам снова по делу.

Видя, что хозяйка устремилась на кухню, девушка остановила ее:

– Прошу вас, не беспокойтесь. Я ненадолго.

Валентина Михайловна капризно надула губы:

– Но еще-то вы придете?

– Обещаю.

Пожилая женщина уселась на диван:

– Я вас слушаю.

– Помните, я просила вас подумать, не слышали ли вы такое слово – «кошелек»?

Хозяйка наморщила брови:

– Конечно, помню. Но, увы…

– Скажите, а кроме меня вас еще кто-нибудь спрашивал об этом? – В ожидании ответа Катя затаила дыхание.

Старушка обхватила руками голову, будто силясь вспомнить.

– Теперь я точно знаю, что когда-то ваш отец перед смертью произнес одну фразу: «Все документы лежат в кошельке». Вы слышали об этом?

Слободянская опустила глаза.

– Кажется, слышала. – Она виновато посмотрела на журналистку. – Видите ли, когда мне исполнилось восемь лет, я попала под бомбежку. На моих глазах убивало ребят, приятелей по детскому дому. С тех пор память подводит меня. То я четко вижу картины давно минувших дней, слышу голоса покойников, а то не могу вспомнить, как меня зовут.

Зорина села перед ней на корточки:

– Прошу вас, вспомните, кто и когда говорил вам о кошельке и кто при этом присутствовал. Это очень важно.