– Там кто-то есть, – Цзиянь жестом велел ему помолчать. – Видите?

Ортанс вгляделся в даль.

Теперь он тоже увидел что-то похожее на человека.

– МакНаб! – крикнул он через плечо. – Ждите здесь, если через три часа не явимся, возвращайтесь в Эденесбурх.

– Да как так? – возмутился инспектор и спрыгнул следом. – Нет уж, мне велели сопровождать вас, и я буду сопровождать. Ваша жизнь и безопасность теперь на моей совести!

Ортанс переглянулся с Цзиянем. Судя по всему, МакНаб был из тех ревностных служителей закона, с которыми проще согласиться, чем переубедить.

– Ну хорошо, – сказал Цзиянь. – Только идите за нами следом и не делайте резких движений, молчите, и вообще – дайте разобраться нам, умоляю. Я хороший переговорщик. Справлюсь. Ортанс, вас это тоже, между прочим, касается. Вы меня сейчас оставите без второй руки.

Ортанс, сообразив, что все еще крепко сжимает руку друга, разжал пальцы и сделал шаг назад. Цзиянь усмехнулся.

Человеческий силуэт, бледный и размытый, словно стал ближе.

Цзиянь решительно зашагал к нему под дождем. Голубой костюм промок моментально, а броги облепила ламмер-морская грязь, но он не обращал на это внимания. Только убрал со лба мокрую челку, норовившую перекрыть обзор.

А потом не поверил своим глазам.

Перед ним стоял мистер Мирт и ждал его.

Только выглядел он совсем не так, как в последнюю встречу – его волосы отросли и лежали крупными кольцами почти до лопаток, а вместо строгого костюма джентльмена он был одет в белую рубашку с серебряной вышивкой и широкими рукавами и узкие зеленые штаны.

Цзиянь разом вспомнил все жуткие истории о том, как фаэ играют с временем, пространством и разумом людей. Как и о том, что зайти в Холмы можно в один день, а выйти – сотню лет спустя, как в той сказке про мальчика с золотым мячом[18]… Или наоборот – на тысячу лет раньше.

До этой минуты он не в полной мере осознавал опасность, таившуюся в Холмах, пока не посмотрел в яркие голубые глаза Габриэля Мирта, который выглядел совсем как Габриэль Мирт, но был при этом совершенно чужим человеком.

– Доброго дня, – поклонился он на старомодный манер. – Если я правильно понял, то вы – те гости, которых мне надо встретить. Следуйте за мной. Лучше, если у вас будет проводник. При должном упорстве вы нашли бы вход во Двор сами, но тогда за вашу безопасность никто не смог бы поручиться. Однако… Я думал, что вас будет двое.

– Это МакНаб, – подал голос Ортанс, тоже выглядящий ошалевшим. – Он с нами, он из Ярда.

– Ярда? – Человек в белом – Цзиянь даже мысленно не мог назвать его Габриэлем, весь его разум противился этой мысли – удивленно склонил голову, однако решил, по-видимому, не вдаваться в подробности.

Он дал знак идти за ним следом и повел их к одному из холмов по правую руку, с виду ничем не отличавшемуся от остальных.

Здесь Цзиянь, Ортанс и МакНаб получили те же инструкции, – держать глаза закрытыми, не оборачиваться назад и идти след в след за своим проводником. А после шагнули в сияющую темноту пещеры, даже не успев осознать момент, когда она появилась в пологом холмистом склоне.

Человек в белом вел их довольно долго, пока не дал команду открыть глаза:

– Вы можете расслабиться. Здесь вам больше ничего не угрожает. Постарайтесь ни с кем не общаться без присмотра кого-то из нас и не есть и не пить со стола, пока это вам не предложу я или кто-то из тех, кто отвечает за вашу безопасность. И не покидайте пределы Двора без сопровождающих.

– Что это за место? – удивленно огляделся Ортанс.

– Двор цветущего мирта и голубых колокольчиков. Главный Двор фаэ, – отозвался человек в белом.

Цзияня пленили цветущие деревья – в покрытых белыми нежными цветами ветвях было что-то от родной его сердцу сливы мэйхуа.

МакНаб и вовсе застыл с открытым ртом, осознавая, куда по совершенной случайности попал.

– А говорят, моя прабабка была фаэ и ушла в Холмы, – сказал он. – Я ее и не видел никогда.

Человек в белом заглянул ему в глаза:

– Хм. Все может быть. Я думаю, король Альберих захочет поговорить с тобой потом. Что ж, пойдемте. Вас уже ждут. Сначала дело – а потом все остальное. Не бойтесь, здесь никакого гостя не оставят без крова – тем более когда речь идет о друзьях наших друзей.

Цзиянь и Ортанс переглянулись – человек в белом говорил загадками, а его сходство с мистером Миртом становилось только отчетливее.

Однако они сочли нужным не спорить, а последовать за этим фаэ – или все же человеком? Он не был похож на фаэ, но они не встречали еще ни одного фаэ, чтобы сравнить! – куда-то в глубь леса, по тонкой, усыпанной хвоей дорожке.

Ясное небо и чистый аромат кружили голову.

– Магнолией пахнет, – пробормотал Цзиянь.

– И вереском, – сказал Ортанс.

– Чертополохом, как у матушки на заднем дворе! – вмешался МакНаб.

– Каждый ощущает тот аромат, который наполняет его сердце радостью, – улыбнулся их проводник.

– А почему здесь нет дождя? – поинтересовался Цзиянь. – Там, в Ламмер-Море, вовсю моросит, хоть и весна…

– Потому что королева Идберга счастлива, – сказал человек в белом. – И погода во Дворе счастлива вместе с ней.

Дорожка привела к широкому и высокому деревянному строению, больше всего напоминающему их лунденбурхский ангар.

– Вас ждут, – повторил проводник, пропуская их вперед.

Цзиянь, опасливо поведя плечами и, оглянувшись на Ортанса в поисках поддержки – тот верным рыцарем стоял за спиной, в отличие от блуждающего по поляне МакНаба, – шагнул в дверь.

Из темноты помещения проступал огромной птицей наполовину наполненный паром дирижабль, прикованный к земле тяжелыми грузиками.

Высокий рыжеволосый фаэ – назвать человеком его Цзиянь не смог бы при всем желании – бурно жестикулировал.

На носу гондолы мисс Эконит и Поуп старательно тянули на себя канат, к которому была привязана часть оболочки.

А посреди помещения стоял, контролируя процесс, мистер Мирт – в жилете и брюках, в рубашке с закатанными рукавами, с волосами, убранными в хвост, – и выглядел совершенно настоящим.

Услышав шаги за спиной, он обернулся и бросился им навстречу.

– Друзья мои! – выдохнул он, едва с приветственными возгласами было покончено. – Какое счастье, что вы добрались сюда. Вы не представляете, как нужны здесь сейчас!

ИЗ ДНЕВНИКА ГАБРИЭЛЯ МИРТА

Холмы, май 18** года

…возможно, это неправильно и недальновидно, но весь вчерашний вечер я посвятил не делам, а общению с мисс Амелией. Теперь, когда лед в наших отношениях растаял, мы снова ведем себя