Безбородов не возражал из-за моих отсутствий, а наоборот — поддерживал. Он был привычен работать в одиночку, но каждый раз встречал меня радостным приветствием и расспросами.

Дни сменяли дни. Иван Подкорытов был признан виновным в умышленном нанесении травм средней тяжести и приговорен к двум годам заключения. Я же, спустя три дня после произошедшего, возвращаясь домой, заметил в списке на стене напротив своего имени оценку «Очень плохо». Чуть ниже была новая запись, в которой было указано имя Крапивиной, как последней жительницей дома проведшей уборку в подъезде. Стоило отметить, что мою кровь со ступеней она отмыла очень тщательно. Достав ручку, я написал рядом с ее именем «Отличная работа». Небольшая дурашливость, которая смогла поднять мне настроение. Подняло ли оно настроение и Крапивиной, я не удосужился поинтересоваться.

Спустя три месяца в мою дверь постучал работник почты, который попросил меня расписаться за посылку. Я это сделал, косо поглядывая на прямоугольный широкий предмет, запакованный в коричневую плотную бумагу и перевязанный бечевкой. Попрощавшись с почтальоном и закрыв дверь, я принялся распаковывать посылку.

Это оказалась картина с моим портретом. Я был изображен суровым и отстраненным. Видимо Евгения решила не использовать фотографии, а нарисовала меня таким, каким запомнила за пару минут до моего ухода. Сама она уже была заграницей. Я наводил справки. И, признаться честно, до сих пор чувствовал пустоту в своей груди. Какое-то время я даже хотел позвонить ей, пока однажды не решился и стер номер её телефона. Стало ли мне легче после этого? Нет. Но время всегда сглаживает углы и приносит покой. Стоило только подождать.

Забив гвоздь в стенку, я повесил портрет над кроватью. Смотрелся он как нельзя хорошо.

Глава 4

В мешке

1

Прошло два года с моего приезда в поселок Старые Вязы. Как быстро летит время. Словно еще вчера я сошел с поезда с двумя сумками в руках, не имеющий малейшего представления, что меня ждало впереди. Еще два года назад я не был знаком с Александром Викторовичем Безбородовым, который стал для меня наставником и коллегой, которых у меня не было до этого и скорее всего уже не будет. Также не был знаком с Федором Дмитриевичем Пахомовым и его умным, пережившим много людской жестокости, котом Тимофеем. Теперь же мне казалось, что знал я их если и не всю жизнь, то значительную ее часть.

К несчастью, помимо приятных знакомств, здесь меня ждали встречи с теми, кто был способен на убийство. Кто-то из них был неприятной личностью, с криминальным прошлым, о котором не хотелось вспоминать. А кто-то казался хрупким и нежным цветком с червоточиной, чей аромат долго преследовал меня в чарующих и мрачных воспоминаниях. Были и те, кто пока не взял грех Каина на себя, но был всего в шаге от этого. И новая осень готовила меня к встрече с ним. И пусть наши пути уже пересекались, тогда я еще не ведал тех испытаний, которые готовила мне Судьба. И я был бы рад никогда о них не знать. Да вот только кому интересны наши желания? Как говорится: чему быть, того не миновать. И нам остается только принимать происходящее целиком и полностью. А вот как мы это сделаем — каждый волен выбирать сам.

Первого ноября я отправился на очередную встречу с дочерью. Наше последнее свидание было почти месяц назад. И меня злил тот факт, что эти встречи с каждым разом становились менее теплыми и даже немного отрешенными со стороны Леры. Ей уже было не пять, а семь. Детская округлость уже начало меняться на худую удлиненность. Каждый раз я ловил себя на мысли, что годы сильно влияют на нее, постепенно превращая ее в ту, которая однажды скажет мне, что в ее интересы не входят регулярные встречи с отцом — а прогулки с подружками и, боже упаси, свидания с парнями. Придется ли мне прилагать еще больше усилий, борясь за ее внимание? Будет ли в ее глазах каждый раз радость при виде меня или же с каждым годом она будет сменяться усталостью или вовсе — неприязнью?

Все эти тревожные мысли были небеспочвенными. Они закружились вихрем вокруг меня при нашей с ней встрече, когда я узнал от дочери о существовании нового ухажера моей бывшей жены. И самое неприятное для отца — Лера говорила о нем исключительно в восторженных тонах. Какой он большой, какой он богатый, как сильно он балует маму и ее саму. И всегда у него находится время для игр с ней. И что маме он чуть ли не каждый день дарит цветы и всякие красатушки. И как бы мне не хотелось верить, что Лера просто приукрашивает, выдавая желаемое за действительность, дорогущий телефон последней модели в ее руках говорил обратное. Такие «игрушки» стоили не меньше моих двух месячных зарплат.

— Завтра мы поедем в торговый центр выбирать мне одежду, — продолжила воодушевленно тараторить моя дочь, когда мы сидели за столиком в кафешке. Я заказал себе зеленый чай и салат. Дочка пожелала колу и бургер, я же купил ей молочный коктейль и яблочный пирог. И это явно не прибавило мне балов в её глазах. Тем не менее, мне было важнее здоровье дочери, а не легкие пути к её сердцу. — Но я знаю дядю Пашу, он обязательно купит мне еще чего-то в довесок. А потом мы поедем в цирк или дендрарий. А может в кино на мультики. Или на каток. Или на батуты…

Она перечисляла и перечисляла все возможные места для отдыха. Мне же оставалось радоваться тому, что Павел все еще оставался для нее «дядей», а не «папой». А что если при следующей встрече это произойдет? Кем тогда стану я для неё? «Папой на выходные»? Или просто «Алексеем»? И как мне тогда реагировать на это? Каждый раз поправлять её или же устроить скандал бывшей, а «дяде Паше» припадать урок с помощью кулаков? Мда, в школе такому не учили. Пойди знай, каков будет правильный ответ.

Даже если такое однажды и произойдет, вина в этом будет включительно и моя. Я всегда далеко, в то время как «дядя Паша» близко. Он всегда поможет ей с уроками. Подскажет, на какой кружок лучше записаться: по бальным танцам или же по игре на арфе. Отвезет её