– Я поняла, что чехол ваш, по изображенной на нем кунице. Харза – это разновидность отряда куньих. Так ведь?

– А ты, как я погляжу, не дура.

Услышавший их разговор Кактус глухо залаял, а затем злобно зарычал. Видимо, узнал голос гостьи.

– Собака твоя где? Если она снова на меня кинется, я ее убью. Ты же понимаешь, что смогу?

– Понимаю, поэтому собака привязана. Кстати, впервые я увидела вас, когда вы разговаривали с Игорем у супермаркета. Вы хромали, Рита. Хромали из-за того, что Кактус укусил вас в день вашего первого визита. И именно поэтому во второй раз вы предпочли его усыпить.

Они вместе прошли в кухню, как будто были подругами, одна из которых заглянула в гости к другой.

– Вам этот нож Игорь подарил? – спросила Мила. – Или нет, скорее, вы – Игорю, потому что, если бы это был ваш нож, брат бы не волновался из-за того, что он пропал. А он волновался, что не может его найти.

– Неужели этот идиот рассказал тебе, что потерял нож? – изумилась Харза.

– Нет, он не говорил, что это именно нож. Этот вывод я сделала сама.

– Неважно. Он уже больше никому ничего не расскажет, – ощерилась Харза, а Мила похолодела, представляя, что именно значат эти слова.

– Вы что, убили и его тоже?

– В нашей семье он всегда был слишком правильным. Услышал от тебя, что ты нашла чехол в Кузнечной слободе, и сразу все понял. Да, этот нож подарила ему я. На день рождения. Он тащился от хороших ножей и собирал коллекцию. Я хотела сделать особенный подарок, поэтому заказала его в очень дорогой фирме. Известный бренд, который изготавливал разные виды охотничьих и туристических ножей, в том числе и так называемых якутских. Ручная работа, характерная геометрия заостренного клинка, ну и оригинальный кожаный чехол. Им можно было и древесину настрогать, и тушу разделать. И для того чтобы попасть точно в сердце, он тоже очень подходил. Когда я решила, что мне нужно оружие, то остановилась именно на нем. Я думала, что успею вернуть его на место так, что Игорь не заметит. Никому бы и в голову не пришло искать орудие преступления среди его коллекции. Но я уронила чехол, а твоя псина утащила его. Не могла же я подложить его обратно без чехла.

– И тогда вы начали охоту за этой приметной штуковиной, надеясь, что Игорь не хватится пропажи. Но вам не повезло. Чехла в моем доме не нашли ни вы, ни подосланный вами Николай. Это же он обыскал дом в ту ночь, когда я ночевала у Калины. Еще до этого сделал копию с ключей и обыскал. У вас не было выхода, поэтому вы обратились к нему за помощью, понимая, что влюбленный Николай ни в чем вам не откажет. Не знаю, как вы объяснили ему, что именно ищете, но, как я заметила, он не очень умен, поэтому ему можно было скормить любую лажу. Зато Игорь заметил, что нож с куницей пропал. А еще вам не повезло, когда команда по пейнтболу нашла в заброшенном лагере тело Павла Хромцова и стало ясно, что Троекурова убил не он. Ваш брат в прошлом был военным. Он умел сводить воедино факты. Когда я сказала про куницу, он окончательно все понял.

– Мне не повезло, – согласилась Харза. – Но сейчас это уже не имеет никакого значения. Мне, в принципе, даже не важно, отдашь ты мне этот проклятый чехол или нет. В конце концов, он принадлежал Игорю, а не мне. И убийство Троекурова, получается, совершил Игорь. И Хромцова убил тоже он. И твое убийство я тоже повешу на него. Твое тело найдут только завтра, а к тому моменту час туда – час сюда уже не будет иметь значения. Все будет выглядеть так, словно мой брат убил тебя, а потом покончил с собой.

В коридоре скрипнула дверь. Этот звук был слышен даже через непрекращающееся рычание Кактуса. Харза вскинула голову, как делают животные, когда чувствуют опасность. Хотя это и было странно, Мила невольно залюбовалась ею: гибкой тренированной фигурой, грациозностью движений, быстро меняющимся выражением глаз. Да. Сейчас ей было очевидно, почему эту девушку прозвали Харзой. Она и была похожа на куницу – хищную, быструю, хитрую, способную преодолевать любые препятствия, безжалостную и при этом красивую.

Впрочем, это чувство тут же сменилось ужасом, ибо на пороге кухни стояла Оля Кедровская.

– Я вас узнала, – сказала девочка громко. – Это вы вылезали из окна, в котором вынули стекло. Мы с братом вас видели. Вам придется убить и меня, чтобы я об этом не рассказала. Но вам и это не поможет, потому что мой брат видел вас тоже. Вам придется убить и его, а еще нашу мать и старшего брата, потому что они сейчас вместе. А все эти убийства вы не сможете повесить ни на кого другого. Так что у вас ничего не выйдет.

– Да у нее и времени нет на все это, – подхватила Мила. А что ей еще оставалось делать? Только надеяться, что окончательно спятившая Харза не кинется на ребенка с ножом наперевес. – У вас же смена в гостинице, да, Рита? Ночная, как и в день убийства Троекурова. Именно поэтому вы разобрались с Хромцовым позже?

Харза выхватила нож. Мила как зачарованная смотрела на блики света от люстры, отражавшегося в кованой стали клинка. Длинного, узкого, очень острого, смертельного. Из гостиной послышался щелчок расстегивающегося карабина, и тут же в кухню внесся вихрь, состоящий из десяти килограммов мышц, острых зубов и неконтролируемой ярости. Кактус.

Мила зажмурилась, не желая видеть, как заточенная сталь вспорет беззащитный бок ее собаки. Господи, кто же его отпустил? И зачем? Он же погибнет, ее милый, верный, упрямый Кактус, к которому она успела так привыкнуть. С закрытыми глазами она слушала грохот, визг, переходящий в вой, тяжелые мужские шаги и металлический лязг, природу которого не могла определить. Однако Кактус молчал, не рыча, не скуля и не взвизгивая. Мила нерешительно открыла глаза.

На полу ничком лежала Харза, руки ее были стянуты за спиной наручниками. Металлический лязг, оказывается, был вызван именно ими. Над ней, расставив ноги, стоял следователь Поташов, а за ногу тянул Кактус, чье молчание было вызвано намертво сцепленными челюстями. Мила мимоходом отметила, что нога была все той же, многострадальной правой. В дверях стоял Савелий, прижимающий к себе напуганную дрожащую Олю. Что ж, к счастью, все были целы.

– Гражданка Дементьева Маргарита