и когда я уже набрался храбрости позвонить, то услышал шаги в коридоре. Так что я испугался и отключился. – И тут он восторженно произнёс: – Кстати, Оливия сказала, что ты ударил Клива в коридоре. Это правда? Я в шоке. Мне нужны все подробности!

Я бросил мимолётный взгляд на Леона.

– Сам не знаю, как так вышло. – Кажется, я уже в сотый раз именно так комментировал стычку с Кливом.

– Хоте-ел бы я это увидеть, – мечтательно протянул Оливер и обратился к Леону: – Ты видел, да?

Говорить с Леоном о Кливе в свете последних событий было странно. Теперь, когда я узнал, что их связывает, хотелось как можно скорее сменить тему.

– Да. – Голос Леона звучал ровно. – Сам удивился.

– Кстати, я сдал экзамен по тёмной материи на высокий балл. – Я всё же попытался перевести разговор.

– Ух ты! – воскликнул Оливер. – Правда? Круто!

– Это замечательно. – Леон мягко похлопал меня по плечу. Я не вовремя вспомнил, как он заломил мне руку, и чуть было не дёрнулся в сторону.

– Я и не ожидал другого, – улыбнулся Скэриэл.

Я нашёл в себе силы неуверенно улыбнуться ему.

– Готье, ты большой молодец. – Оливия прикоснулась к тыльной стороне руки своими тёплыми тонкими пальцами, и у меня мурашки пошли по коже. Тот инцидент в библиотеке с карандашом и угрозами сейчас показался мне нереальным – будто бы приснился.

– Спасибо вам, – смутился я.

– А вообще это надо отметить! – громко предложил Оливер.

– Поддерживаю, – согласился Скэриэл.

– Я не против, тем более экзамены позади, можно выдохнуть. – Леон примирительно посмотрел на меня.

– Ладно, – ответил я. – Можно, только к ужину мне надо быть дома.

– Как насчёт заказать еды? – предложил Скэриэл.

Спустя час мы уже сидели, наслаждаясь тремя большими пиццами, и с непониманием наблюдали, как Леон откусывает кусок, сдобренный ананасом.

– Меня сейчас стошнит, – театрально проговорил Оливер, изображая рвотные спазмы. – Гавайскую пиццу нужно запретить на законодательном уровне.

Леон тихонько фыркнул, демонстративно жуя с особым наслаждением.

– Прекрати, – пристыдила Оливия брата. – Тебя никто не заставляет есть.

– Ты сущий дьявол, – не унимался Оливер, отодвинувшись. Леон засмеялся.

– Дайте мне тоже попробовать. – Скэриэл потянулся к гавайской пицце.

– Нет, стой! – Оливер драматично схватил его за руку. – Не переходи на сторону зла! Что дальше? Начнёшь носить кроксы и топить котят?

– Чем тебе кроксы не угодили? В Запретных землях в них ходят, особенно дети. – Смеясь, Скэриэл, всё же цапнул кусок пиццы, щедро усыпанный ломтиками ананаса.

– Котята, Оливер, – покачал я головой. – Как ты мог вообще о таком заговорить?

– При чём тут я? – яростно отбивался Оливер, указывая на Леона. – Вы посмотрите на этого преступника, да по нему пожизненное плачет.

– Странное сочетание, но я бы не сказал, что это прямо так ужасно, – вынес вердикт Скэриэл, откусив пару раз.

– Вот так рушатся семьи и теряются друзья, – трагично закончил Оливер.

– Оливия, Готье, хотите попробовать? – хитро предложил Леон.

– Пытаешься и их переманить на свою сторону? – Оливер прищурился. – Что ещё ты скрываешь за милой мордашкой, а? Маленький любитель пиццы с ананасами…

О, если бы ты знал, Оливер, что он скрывает. Вздохнув, я скова постарался об этом не думать и отсалютовал всем куском «Маргариты»:

– Не люблю ананасы с тестом.

– «Четыре мяса» или «Охотничья» – вот это идеально, – внёс свою лепту Оливер.

– Поддерживаю мясную пиццу, – кивнул Скэриэл.

Оливер с серьёзным выражением лица поднял руку, и Скэриэл отбил пять.

– Так даже лучше, мне больше достанется, – довольно улыбнулся Леон, пододвинув к себе упаковку.

– Монстр. – Оливер изобразил испуг, на что Леон фыркнул.

– Как ты будешь в лицей ездить с Ларсом? – спросил я, когда все замолкли, с аппетитом уплетая пиццу.

– В лицее нет Бернарда, так что Ларс будет ждать меня после занятий.

– А что твой отец? Как он повёл себя в тот день? – спросил Леон.

– Скажем так, я ожидал худшего, – начал Оливер, отложив свою порцию в сторону. – Он дал мне пощёчину и велел идти в свою комнату. Потом пришла мама, плакалась, что отец очень расстроен и лучше бы мне сидеть тихо. Конечно, я бы хотел, чтобы отец, ну, накричал хотя бы, но он даже этим меня не удостоил. Просто отправил к себе и отобрал все развлечения.

– Ты всё это время просидел в комнате? – расстроенно уточнил Леон.

– Да. Отец меня видеть не хотел, поэтому я даже ел в одиночестве.

– Довольно жестоко, – заключил я.

– А что твой сделал, когда ты ударил Клива? – Оливер взглянул на меня.

– Ну, – неуверенно проговорил я, – меня тоже посадили под домашний арест, только отец ничего не отбирал. Потом мы поговорили. Решили, что я должен продолжить ходить к психотерапевту.

«И вести себя максимально прилично, чтобы не испортить жизнь не только себе», – с этой мыслью я покосился на Скэриэла.

– Разговоры с отцом, м-м-м, – протянул Оливер. – Что-то из рода фантастики.

– Хватит, – мягко вставила Оливия. – Отец, понятное дело, не пример для подражания, но он сумел разобраться с журналистами и замял скандал.

– Да, за это ему, конечно, спасибо. Не знаю, правда, как теперь в лицей возвращаться.

– Всё будет нормально, – успокоила его сестра. – Я не дам тебя в обиду.

Оливер смущённо кивнул ей и поспешно сменил тему:

– Знаете… хотел бы я вот таким составом поступить сразу в академию. Меня всё бесит в этом лицее.

– Скэриэл – в академию? – удивился Леон.

У меня перехватило дыхание, и я с трудом это скрыл. Все посмотрели на Скэра, и Оливер, не сводя с него глаз, добавил:

– А что? Я читал правила поступления. Полукровки могут учиться, просто нужно собрать много важных документов.

Скэриэл молча встал, помыл руки в раковине и вернулся на место.

– Ого, – решился заговорить я. – Серьёзно? Скэриэл может с нами учиться?

– Да! Представляете, если мы все впятером поступим на один факультет? – Оливер взбудораженно заёрзал. – Это будет круто!

– Даже не знаю, – пожал плечами Скэриэл. – Звучит трудновыполнимо. – Он неторопливо отпил из стакана. – Но да, было бы очень круто.

Они принялись горячо это обсуждать. Я в основном молчал, просто переводя взгляд со Скэра на близнецов, с них – на Леона, с него – снова на Скэриэла. Я слышал в голове его слова: «Мне тесно». Слышал свои мысли – о том, что он заслуживает большего. Пытался представить, как это всё же происходит – он прыгает через разделяющую нас пропасть… и я обнимаю его снова. Сам. Как же я мечтал об этом.

Спустя пару часов, когда Леон помогал Скэриэлу и Оливии с уборкой на кухне, Оливер внезапно предложил мне отойти на пару минут для разговора. Я мигом напрягся, хотя знал, что ничего плохого за это время не случилось.

– Готье, я знаю секрет Скэриэла, – шепнул Оливер, наблюдая, как ребята шумно болтают, собирая пустые упаковки из-под пиццы.

– Секрет? – Я был в замешательстве, не зная, что и предположить. Казалось, у Скэриэла секретов выше крыши, всех не перечислишь. Как и у меня.

– То, что он владеет тёмной материей лучше, чем обычные полукровки, – уточнил Оливер.

– Прости, не понимаю, о чём ты, – нерешительно выдавил я.

– Да брось, он сказал, что ты знаешь.

Сердце готово было пробить грудную клетку. Оливер скептически посмотрел на меня.

– Ты что, заревновал?

– Нет. – Я старался дышать размеренно. Я и сам не до конца понимал, что именно меня смутило. Может, я правда ревную? Или всё-таки скорее боюсь, ведь только двое могут хранить секрет надёжно. – Что конкретно он тебе сказал?

– Ну, он мельком упомянул, что было бы классно вместе учиться, вот только он не уверен, где достать рекомендательные письма. Но ведь мы могли бы их написать. Несмотря на то, что мы несовершеннолетние, это немного другая процедура. Я думаю, он хотел на это намекнуть.

Значит, Скэриэл говорил об этом с Оливером, а не со мной. Новость настолько задела, что я не сразу нашёлся, что ответить.

– Что за рекомендательные письма?

– Типа мы берём ответственность за полукровку. Не очень в этом разбираюсь, но если мы втроём напишем письма, то у Скэриэла будет возможность поступить.

– Необходимы только три письма? – уточнил я.

– Там ещё заплатить надо за учёбу, подтвердить уровень тёмной материи, подать заявление, и да, три письма от чистокровных. Ты, я и, например, Леон могли бы написать. Оливия сказала, что это всё очень сомнительно и она отказывается в этом участвовать.

– Это правда звучит сомнительно, но если это сработает…

– Я уверен, что сработает.

– Но принимать будет твой отец… – Я внимательно