Шрифт:
Закладка:
Западный курган высотой 12 м исследован в 1873–1874 гг. широкой шахтой с восточной части. Под каменной насыпью 1 м высотой и 1,5 м диаметром на основании скрывалось кострище, устроенное на глиняной площадке 3 м в поперечнике, останки сожжения были собраны в маленькую кучку. Золоченая рукоять меча с гранатами и прочие мелкие детали, части гребня, металлические вещи, украшенные во II стиле Салина, позволяют датировать захоронение серединой или концом VI в., Нильс Оберг ограничивал его датировку 550 г. (Åberg, 1947).
Восточный курган раскопан в 1846–1847 гг. одним из основоположников шведской археологии Брором Хильдебрандом. Раскопки велись тоннелем (прорезавшим и естественное возвышение, составлявшее до трети общей высоты насыпи). Как и в западном кургане, на основании открыта полусферической формы каменная кладка высотой до 2,5 м над сожжением на глиняной площадке, где располагалась могильная яма с кострищем, в ней – глиняная урна с останками сожжения, а также кости собаки, лошади, быка, овцы, свиньи, кошки и петуха. Собраны фрагменты высококачественных вещей, уложенных на костер, в убранство входили игральные шашки, стеклянный кубок (расплавился). Кости конунга были снова после раскопок собраны в урну и оставлены на месте. Изъятые вещи замещены монетой правящего короля.
Средний курган в то же время копали шахтой, на 4,5 м вышли на каменную насыпь и остановили раскопки. Эта консервация в ожидании более совершенных методов археологического исследования остается в силе до наших дней.
Итак, три кургана, расположенные цепочкой к юго-западу от уппсальского святилища, однотипны по устройству и погребальному обряду. На естественном возвышении устраивалась площадка, перекрытая слоем глины и служившая местом кремации; среди вещей, уничтоженных в пламени костра, – драгоценное оружие (золото с гранатовой инкрустацией), златотканая парча, стекло; в составе жертвоприношений – кости собаки, лошади, быка, свиньи, овцы, а также кошки и петуха (петух Сальгофнир будит эйнхериев в Вальхалле, дворце Одина; кошка – священное животное Фрейи, его жены; собака сопровождает всадника в Вальхаллу на изображениях готландских стел VIII–XI вв.). Остатки сожжения помещали в глиняную урну или сгребали в кучку на кострище. Над погребением сооружали каменную насыпь высотой 1–2,5 м, а затем насыпали земляной курган (самый высокий из них, западный в Уппсале, достигал 12 м).
Эпическая традиция, связавшая курганы Уппсалы с конунгами племени свеев, Инглингами Ауном, Эгилем и Адильсом, в общем подтверждена этими археологическими данными. Сын Эгиля Отгар (упомянутый в «Беовульфе»), погребенный, по преданию, близ Венделя в кургане Оттарсхёген, умер, судя по датировке комплекса находок, около 500 г.; для остальных «курганов Инглингов» предлагались различные датировки; наиболее вероятные из них – в интервале 500–550 гг. (Åberg, 1947).
В погребальном обряде уппсальских курганов черты ритуала, традиционные и типичные для Средней Швеции, гиперболизированы до монументальности: Великие курганы выделяются и размерами, и конструкцией (требовавшей большого труда), и роскошью погребального инвентаря, и обилием жертв.
Безусловно, Уппсала в VI в. была центром довольно крупного объединения, в Великих курганах погребены, видимо, конунги свеев, вожди, возглавлявшие, вероятно, сложившийся к середине I тыс. местный союз родов и племен. Собственно «уппсальский удел» позволяли контролировать и другие опорные пункты. Современный «курганам Инглингов» комплекс памятников сохраняет Форнсигтуна (Fornsigtuna, Пра-Сигтуна, Старая/Прежняя Сигтуна), на южном, противолежащем Сигтуне – столице свеев XII в., берегу одного из многочисленных проливов озера Меларен. Террасированная площадка поселения, вокруг «тингового кургана» с плоской вершиной, была застроена тесно поставленными домами, которые на крутых гранитных склонах террасы создавали, по существу, систему укреплений. Центральный курган, как и в Уппсале, служивший для народных собраний (тингов), связан с не уступавшей ему по площади (10 × 10 м) четырехугольной каменной оградой, разновидностью «судейских колец»; находки из этого памятника свидетельствуют о непрерывности обитания и использования от римского времени к эпохе Великого переселения народов, вендельскому периоду и эпохе викингов (в конце которой появляется портовый город Сигтуна). Рунические камни в округе Форнсигтуны связывают ее со временем появления собственно Сигтуны (Darnell, 1989: 20–30).
Среднешведское племенное объединение, реальная, а не эпическая «Держава Инглингов» представляла собой высшую ступень развитая традиционного племенного строя, основы которого у германцев зафиксированы еще на рубеже нашей эры, а закат наступал в середине I тыс. К этому времени традиционные институты, власть королей-жрецов, после бурных событий Великих переселений избавленная от конкуренции собственно военных вождей дружин, достигла небывалой мощи.
Уппсальские курганы воплощали тот же идеал конунга, выражая его в погребальном обряде, в величественности монументальных насыпей, что и строфы «Эдды»:
Будешь велик,как никто под солнцем,станешь превышеконунгов прочих,щедр на золото,скуп на бегство,обличьем прекрасени мудр в речах.(Пророчество Грипира, 7.)Не только хронология событий (гибель Бургундского королевства на Рейне в 437 г.) сближает по времени эпос и «древности Инглингов». Песни «Эдды» пронизаны тем же мироощущением, которое запечатлели эти древности. Этот эпос создан миром сверкающих золотых колец, гривен и браслетов, кроваво-красного оружия с гранатовыми инкрустациями, миром величественных королевских курганов. Только современник Инглингов Уппсалы мог воскликнуть:
Не знаю я золотас полей Гнитахейд,что нашей добычейдавно бы не стало!У нас семь палат,полных мечами,их рукоятив резьбе золотой,конь мой, я знаю,коней всех ретивей,острее мой меч,красивей мой шлемиз Кьярова дома,кольчуга из золота,и лук мой лучшевсех гуннских луков!(Гренландская песнь об Атли, 6, 7.)В середине I тыс. Север создал эпос, клады золота и звериный стиль, Великие курганы. Сформировалась законченная и завершенная общественная структура, которая казалась вечной, как мир эпической героини:
Брюнхильд в покояхткала покровы,дружина и землиее окружали;земля и небопокоились мирнов час, когда Сигурдчертог увидел.(Плач Оддрун, 17.)Но в этом мире зрели уже силы, готовые взорвать его изнутри. В «Песне о Хлёде», одной из ранних в «Эдде», молодой герой вступает в спор с конунгом:
Я хочу половинунаследия Хейдрека:доспехов, мечей,скота и приплода,сокровищ казны,жерновов скрипящих,рабов и рабыньс их ребятами вместе,и лес знаменитый,что Мюрквид зовется,на готской землемогилы священные,камень чудесныйв излучинах Данпа,кольчуг половину,у Хейдрека бывших,земель и людейи блестящих колец!Конунг отвечает:
Сначала расколетсящит сверкающий,и с холодным копьемстолкнется копье,и воинов многопадет на траву,прежде чем Тюрвингначну я делитьили дам тебе, Хумлунг,долю наследства!(Песнь о Хлёде, 7–9.)Копья столкнулись, и воины пали. Согласно эпической традиции, переданной в «Хеймскрингле», династия Инглингов пресеклась в годину кровавых распрей. Эти обобщенные и отрывочные сведения не противоречат общему впечатлению, которое оставляет археологический материал: довольно единодушно археологи пишут о «цезуре», о временном разрыве между находками древностей до и после 550 г.: нет кладов золота, прекращается развитие I звериного стиля (лишь на рубеже VI–VII вв. возникает II стиль); распространяются укрепленные поселения (в пределах бывшей «Державы Инглингов» их насчитывается около 700 – в Средней Швеции, Эстеръётланде, на Готланде и Эланде) (Stenberger, 1933: 213–215; Hagen, 1953: 120–121; Klindt-Jensen, 1957: 147–148; Stenberger, 1977: 355–356). Золотой век Севера заканчивается трагическим финалом.
1.7. Вендельский период Швеции (550–800)
Однако несмотря на гибель многих поселений в огне внутренних войн, запустения не происходит. В третьей четверти I тыс. плотность населения в
