сухие, натягиваю рубашку и джинсы. Засовываю ноги в ботинки и выхожу из раздевалки, сталкиваясь лицом к лицу с Себастьяном. Выражение его лица непроницаемо, но мне плевать, что он думает. По крайней мере сейчас.

— Твое мнение ни хрена для меня не значит, Себ. Она моя, и я буду делать с ней все, что захочу. Отвали от меня, иначе у нас будут проблемы. Ты один из моих лучших друзей, но не тебе указывать мне, что делать. — Я наклоняюсь так, что мои губы оказываются у его уха. — Даже если мой отец платит тебе за то, чтобы все было иначе.

Я не даю ему возможности ответить. Время и так тратится впустую. Вернувшись к стойке, Ли дразнит зевак непристойными комментариями, раздавая билеты вместо Себастьяна. Им это нравится, и у него это получается гораздо лучше, чем у меня. Меня охватывает беспокойство. Оглядываю толпу в поисках Бел и ее… кавалера.

Если Бел хочет поиграть в игры, то мы можем поиграть, но она должна знать лучше других, что я не играю честно, и когда доберусь до нее, ей придется здорово поплатиться. Думал, что ясно дал ей понять, что она принадлежит мне, но, похоже, мне придется предпринять что-то радикальное, чтобы доказать ей обратное.

— Ариес! Ли! За мной!

Глава 20

БЕЛ

Знаю, что не должна быть так довольна собой из-за того, что обыграла его, но ухмылка на его лице, когда я схватила мяч, просто вывела меня из себя. Как обычно, он меня недооценил.

Он заставит меня заплатить за это, когда освободится и перестанет быть волонтером, но сейчас я чувствую себя немного победителем. И мне действительно нужна победа, как в этой жизни, так и в борьбе с Дрю.

Отчасти, думаю, он видит во мне маленького испуганного кролика, и только поэтому продолжает возиться со мной. Может, это и правда так. Он, конечно, не говорил ничего, кроме как гребаного ты принадлежишь мне, так что я не знаю, что творится у него в голове.

Может, в этом все и дело. У него сотрясение, и эта его одержимость, похоже, пройдет, как только мозг встанет на место. В любом случае, ему не понравилось, что я его окунула, поэтому хочу держаться как можно дальше от него.

Поворачиваюсь к Стюарту и указываю на игру с водяным пистолетом.

— Хочешь попробовать вот это?

Он хмурится, оглядывает меня с ног до головы, затем с улыбкой наклоняет голову.

— Конечно, да, давай попробуем.

Он протягивает игровому оператору наличные, и мы усаживаемся на табуреты перед автоматами. Раздается звон колокольчика, и я нажимаю на курок, наблюдая, как постепенно вытекает вода. Быстрее, быстрее. Говорю я про себя, чувствуя, как в животе нарастает возбуждение.

— Неееет!!! — вскрикиваю, когда кегля Стюарта опрокидывается первой. Он поворачивается ко мне, ухмыляясь, и впервые за долгое время я улыбаюсь в ответ.

Как можно чувствовать себя одновременно и хорошо, и плохо?

— Хочешь сыграть еще разок? — спрашивает он.

Я качаю головой.

— Нет, давай прогуляемся и посмотрим, что тут есть еще.

— Да, конечно. Пойдем. — Он протягивает мне руку, и я беру ее, позволяя поднять меня с табурета. Она мягкая и теплая, и, даже когда недолго держу его за руку, мне кажется, что делаю что-то не так. Как будто я изменяю Дрю, что невозможно, потому что между нами ничего нет.

Впрочем, это не важно. Мое тело отказывается признавать то, что говорит мой мозг, и я немедленно отпускаю его руку. Мы немного гуляем по окрестностям, заглядывая в маленькие магазинчики и киоски с едой. Через некоторое время его тело оказывается на дюйм ближе, и вскоре рука обвивается вокруг моей талии, прижимая меня к себе. Он легко ведет нас сквозь толпу, и я говорю себе, что он просто защищает меня, но становится не по себе, когда его рука начинает медленно опускаться ниже. Не думаю, что мне нравится, к чему это ведет.

Желая увеличить расстояние между нами, вырываюсь из его объятий.

— Не хочешь чего-нибудь выпить?

Он одаривает меня легкой улыбкой.

— Конечно, куколка.

Почему я ненавижу, когда он называет меня куколкой, гораздо больше, чем когда Дрю называет меня тихоней?

Мы пробираемся сквозь толпу к пивной палатке. Помню, как Джеки жаловалась, что университет ограничивает количество продаваемых продуктов из соображений ответственности, но, судя по самодельной рекламной листовке, прикрепленной к дереву, у них есть пиво, газировка и вода.

— Что я могу вам предложить? — приветствует нас длинноногая блондинка в форме черлидерши. Ее глаза блестят, когда она переводит взгляд с меня на него.

— Два пива, пожалуйста, — говорит Стюарт джентельменским тоном.

Нам даже не нужно предъявлять удостоверения личности, поскольку это необходимо для входа сюда. Всем, кто старше двадцати одного года, выдавали ярко-зеленые браслеты. Это еще один способ, которым университет пытается ограничить употребление алкоголя несовершеннолетними. Хоть я и восхищаюсь их стараниями, но карнавал — наименьшая из их проблем. Чирлидерша наливает из бочонка, наполняя два красных стаканчика Solo и передает их нам. Стюарт расплачивается и прячет бумажник обратно в карман. Он отходит в сторону, чтобы не мешать другим покупателям. На мгновение мы разделяемся, и кто-то хватает меня за руки, разворачивая к себе. На поверхность всплывает паника, но тут же испаряется, когда вижу перед собой знакомое лицо.

На лице Джек сияет улыбка, когда она бросает многозначительный взгляд через мое плечо.

— Боже мой, посмотри, какая ты общительная. Я так горжусь тобой.

Я смеюсь.

— Не волнуйся. Я определенно планирую быть в постели к девяти.

Она приподнимает брови, и я снова смеюсь и отталкиваю ее руки.

— Одна. — Я понижаю голос. — Я планирую быть в постели к девяти, одна.

Она наклоняется ближе, как будто мы салетничаем.

— Кто сказал, что ты должна быть одна? Просто прицепи к двери носок15.

— Неужели людям все еще нужно это делать, когда они могут просто написать "занимаюсь сексом" на листке, и их оставят в покое? А еще лучше, в следующий