Шрифт:
Закладка:
Вампир, поднявшийся на второй этаж, вернулся, неся на руках девушку с сильнейшими ожогами и ранами по всему телу.
– Живая? – крикнул я ему.
– Да, – кратко ответил мужчина. – Больше там никого не оказалось. Повезло, что кофейня закрыта была. А это, видимо, владелица.
Тем временем по воздуху прибыли первые медицинские экипажи из госпиталя.
– Надо бы потушить то, что еще горит, – сказал я самому себе вслух, повернув к зияющей дыре в стене, откуда продолжал валить дым. «Час от часу не легче!» – подумал про себя, на ходу сплетая заклинание воды.
Герда
И все-таки в нашей троице самая способная в искусстве балета – несомненно, Марьяна. Вот на кого с восторгом смотрели новенькие артистки нашей труппы и косо – признанные примы. Понимали, что кое-кто уже наступает им на пятки. Пока шла репетиция балетной части постановки, мы с Эмилией сидели в сторонке.
– Ты все-таки не захотела увидеться с Эриком сегодня? – шепнула мне подруга.
– Если честно, очень хочу. Безумно просто. Но мне необходимо выдохнуть и посмотреть бесстрастно на свои чувства. Разобраться. А если окажусь рядом с Эриком, то остаться беспристрастной не получится, – шепнула я в ответ. – Меня тянет к нему с непреодолимой силой, чего уж тут таить.
– Ну и в чем ты хочешь разобраться? К чему все эти попытки уйти от встречи с ним? – Эмилия непонимающе посмотрела на меня.
– Я все еще воспринимаю Ингерд и Герду как двух разных девушек. Эрик уверяет меня, что мы – одно и то же лицо. А я запуталась: мои чувства к нему – это именно мои чувства или память Ингерд из прошлого дает знать о себе?
Вздохнув, Эмилия сокрушенно покачала головой:
– Ну и каша у тебя в голове, Герда! Думаю, что со временем ты все же примешь свое далекое прошлое, которое было даже не на этой планете. И тогда сомнений в подлинности того, что ты чувствуешь к Эрику, не останется. Ну и пусть это отголоски памяти прошлого! И что с того? Твоего прошлого, между прочим, не чужого!
Я задумалась над словами Эмилии. По сути, ее мысли сходились с моими, но почему-то мне необходимо было услышать еще мнение со стороны. Потому как она смотрела на всю эту историю незамутненным взором. Мой же взор, как я считала, был затуманен чувствами к Эрику. Стоило хотя бы самой себе признаться – я влюбилась! И впервые в жизни это чувство ворвалось в мой внутренний мир так… стремительно. Теперь мне стало ясно как белый день – в тот самый вечер, когда мы встретились впервые, он сразу же запал мне в душу, стоило ему лишь заговорить со мной. Неужели это и есть та самая любовь с первого взгляда, в которую я особо никогда не верила? Передо мной вновь пронеслись картины из прошлой жизни – пристань, море, ласковые слова и теплые объятия Эрика, чувство безоблачного счастья и всепоглощающей любви. И вдруг сквозь далекие воспоминания прорвался подозрительно знакомый жуткий и всеобъемлюще-неотвратимый тихий гул. Вначале еле слышимый, он постепенно нарастал, словно сирена.
Оцепенев от ужаса, я ощутила, как вмиг похолодели ладони, и сердце забилось в неистовой тревоге. Предчувствие беды сдавило грудь и плечи, словно вгоняя меня в землю.
– Ой, – вскрикнула Эмилия, потирая виски. – Черт, что за гул противный такой? Откуда это?
– Ты тоже его слышишь? – обратилась я к подруге, не веря своим ушам. – Гул? Ты слышишь его?
– Да! – воскликнула Эмилия, помотав головой в безуспешной попытке избавиться от навязчивого звука. – Я не понимаю, откуда он появился и что это такое.
Тем временем на сцене Марьяна, исполнявшая до этого фуэте, резко остановилась, побледнев, качнулась и со стоном схватилась за голову.
– Марьяна, в чем дело? – строго спросила леди Иолари, с удивлением взирая на одну из своих лучших учениц.
– У меня в голове гудит нещадно, – пожаловалась Мари, осев на пол.
– Кому-то не под силу исполнить до конца заявленные фуэте? – язвительно спросила одна из артисток труппы.
Кто это был, я не обратила внимания, поскольку сил едва хватало на то, чтобы держаться на ногах.
– Я слышала этот гул перед сходом лавины в Аренхельде, – сказала я Эмилии, пытаясь абстрагироваться от навязчивого гудения. – Мне кажется, сейчас происходит что-то ужасное. А мы даже ничего сделать не можем, потому что не понимаем, что это!
– Девушки, что случилось? – изумленно воскликнула леди Иолари, окинув нас недоумевающим взглядом. – Что с вами происходит? Вы меня пугаете!
– Нам самим страшно, – призналась хмурая Эмилия. – Мы слышим гул. Низкий такой. Только мы трое. Никто ведь больше ничего не слышит? – обратилась она к присутствующим.
В ответ все остальные лишь недоуменно покачали головой. Вдруг с улицы, даже сквозь закрытые окна, раздался грохот такой силы, словно прямо над нами разразилась гроза. Дрогнули стекла, кто-то из артистов труппы вскрикнул.
– Как будто взорвалось что-то, – в замешательстве пробормотала Ландиэль Иолари и устремилась прочь из актового зала к черному ходу, который вел прямо на улицу во внутренний двор театра.
Вся труппа, не сговариваясь, побежала следом за руководительницей. Гул, звучавший до этого, казалось, отовсюду, прекратился так же внезапно, как и возник.
– Вы больше ничего не слышите? – спросила Марьяна.
В ответ мы с Эмилией почти синхронно покачали головой.
– Мне кажется, все пропало, когда раздался этот взрыв, – промолвила Эмилия. – Но мне с головой хватило тех жутких минут, пока я его слышала.
На улице держался легкий морозец. Снег прекратился, но низкое серое небо намекало на то, что снегопад в скором времени продолжится.
– Смотрите, смотрите, вон там, в сторону Кленовой улицы! – испуганно воскликнул кто-то из тех, кто первым выбежал на улицу.
Перед нами развернулась жуткая картина – плотный черный столб дыма, клубясь, поднимался в хмурое небо.
– Боги, что же там случилось? – пораженно промолвила леди Иолари, заламывая руки. – На Кленовой улице одни кофейни, кондитерские да несколько торговых павильонов с парой ателье. Там же, по идее, взрываться нечему!
– Что нам теперь делать, магистр? – раздался чей-то голос из труппы.
Леди Иолари шумно выдохнула, собираясь с мыслями.
– Репетиция на сегодня отменяется, – произнесла она металлическим голосом. – Сейчас все идут переодеваются и распределяются по экипажам. Кто планировал остаться на выходные в академгородке, возвращаются туда. Те, кто собирался домой, едут домой. И без самодеятельности! Неизвестно, что там произошло, нечего разгуливать в окрестностях около эпицентра взрыва. За всеми новостями следим из информационных каналов. Марш в гримерку! – скомандовала она, и все актеры труппы, даже не пытаясь спорить, поспешили вернуться в здание театра.
– Так, вы трое, – обратилась она к нам, – идите-ка сюда. Маерс, все остальные идут в гримерку и даже не пытаются меня подслушать! – строго крикнула она одному из актеров. – Значит, так, – руководительница вновь обратилась к нам. – Это с вами впервые происходит или когда-то уже было?
– Впервые это случилось со мной еще осенью, в пору празднования Самайна, – поведала я леди Иолари. – Но тогда никаких происшествий в столице не случилось. Потом это повторилось уже зимой в княжестве Аренхельд перед сходом лавины. Но тогда это слышала только я.
– А сегодня этот гул услышали и мы с Марьяной, – закончила мою мысль Эмилия.
Повисло напряженное молчание. Магистр Иолари тревожно смотрела на нас:
– Получается, что вы можете предчувствовать беду?
В ответ мы лишь неопределенно пожали плечами, поскольку сами этого не знали. Короткий сигнал кристаллофона, прозвучавший одновременно у нас троих, вывел меня из тревожной задумчивости.
«Совет императоров желает видеть вас в библиотеке при дворце императора Алмариана Второго. Уточните ваше местонахождение в данный момент, за вами пришлют экипаж», – говорилось в сообщении.
– Я напишу им, куда приехать, – коротко пояснила Эмилия, отправляя ответ.
– Уверена, что это касается сегодняшнего происшествия, – выразила свою мысль магистр Иолари. – Если уже Совет императоров собирается и зовет на свое заседание магов Триумвирата, то это определенно что-то серьезное. Не нравится мне все это…
Я ощутила, как цепкий страх ледяным обручем сковал легкие, мешая сделать вдох. Удушливые волны тревоги накатывали на меня одна за другой, лишая спокойствия и возможности
