журналы, которые ей удается достать, слушает шведское радио. Однако она скрывала масштабы своего сбора информации, чтобы не вызывать подозрений. Никогда не хранила дома много материала сразу. Сдавала их в макулатуру за пределами Брукланда.

Когда же появился интернет, ворота в Стентрэск широко распахнулись. Она чувствовала себя как слепой, снова обретший зрение. Еще на раннем этапе муниципалитет обзавелся собственным сайтом. Потом и местные газеты стали выходить онлайн. Подписаться на них она не могла, всякие контакты со Стентрэском были строго запрещены, однако ничто не могло помешать ей читать заголовки.

О том, что Маркус устроился работать на Ракетную базу, разумеется, открыто не сообщалось. На тот момент Леонид уже умер, а ей пришлось вернуться в Москву. Но она знала, где учился Маркус, знала и о том, что он вернулся домой по окончании университета в Умео. Помимо Ракетной базы, там не было других мест, где ему пригодились бы полученные знания. Это создавало определенное напряжение. Следить за теми задачами, которые попадали в Стентрэск, стало для нее обычным делом, при этом она разрабатывала план, не подозревая, впрочем, что его когда-либо придется приводить в исполнение.

Негромкий стук в дверь, сердце застучало где-то в горле. Она тут же открыла.

Вот и он. Она шагнула назад, впуская Викинга в номер.

– Спасибо, что пришел.

Она и сама слышала, что голос у нее звучит нервозно. Села на кровать, указав гостю на единственное кресло.

Некоторое время они сидели и смотрели друг на друга. Сквозь грязное стекло падали лучи солнца, от которых волосы Викинга начали переливаться. Его глаза оглядели ее лицо, шею, потом скользнули на собственные руки. Она не боялась его – вероятно, потому, что ей не страшно было умирать.

– Как там Элин? – тихо спросила она. – По-прежнему работает в «Радиумхеммет»?

– Его закрыли, – ответил Викинг. – Сейчас она работает в реанимации для ковидных пациентов.

Владлена кивнула, смахнула что-то со щеки – не то слезу, не то просто прядь волос. Викинг молча ждал.

– А как Маркус? – спросила она.

– С Маркусом все в порядке. Поначалу он сердился на меня. Сначала из-за того, что ему не дали стать руководителем проекта по QATS, потом из-за того, что погиб его коллега. Но мне кажется, что это проходит.

Она сглотнула.

– Стентрэск помнит тебя, – продолжал он. – Урбан Ланден сохранил все твои записки, которые ты писала ему. Карина Бюрстранд вспомнила с точностью до дня, когда ты умерла. Эва-Лена Линдгрен, которая стала тренером по йоге, описала тебя как швейцарский нож, пригодный для всего.

Она улыбнулась. Урбан.

– Я помню Стентрэск, – проговорила она. – Все помню.

– Зачем ты это сделала? – спросил Викинг. – Зачем обманула нас?

На несколько мгновений она закрыла лицо руками, потом подняла глаза.

– Это долгая история.

– Но ведь я здесь, не так ли?

Она поднялась и встала у окна, глядя на машины, текущие мимо сплошным потоком.

– В том городе, где я выросла…

– Взрыв атомного заряда, я знаю.

– Мой папа был геологом, заседал в руководстве шахты. Он знал, что произойдет и когда. Мама была врачом. Ее лучшая подруга Ирина работала хирургом в районной больнице в Мирном. За день до взрыва мама поставила мне диагноз «аппендицит» и отправила меня к Ирине для срочной операции.

– Когда взорвалась бомба, тебя там не было, – проговорил Викинг.

Владлена кивнула.

– Я больше не вернулась туда.

– А как же твои родители? А бабушка?

– Они остались и умерли.

– От облучения?

– Не сразу, и официально не от него.

После взрыва под Удачным проект «Кристалл» был прерван, однако в других частях страны взрывы атомных бомб проводились. Владлена не знала, делался ли когда-либо анализ того, какие это вызвало последствия – для людей, животных, окружающей среды. Но люди знали. Все знали.

– Сколько же народу умерло? – спросил Викинг.

– Они умирают до сих пор.

Она снова села.

– Ты была еще ребенком, – проговорил он. – Где же ты жила?

– Мне было четырнадцать лет. Долго лежала в больнице, у меня были «осложнения». Потом жила у Ирины, пока не поступила в университет в Якутске. Там есть кафедра иностранных языков. Я тогда свободно говорила на шведском, изучала английский и немецкий. ГРУ нашло меня, когда я заканчивала учебу.

– Ты говорила по-шведски, потому что твоя бабушка была из Сёдерхамна?

– Потом она встретила моряка из Ингерманландии и переехала с ним обратно.

– Откуда?

Викинг никогда не интересовался ни историей, ни географией.

– Ингерманландия. Когда-то шведская территория, но сейчас это часть России. Земли к югу от Финляндии.

– Что ты имела в виду, когда сказала, что ГРУ «нашло» тебя? Ты что, потерялась?

Она невольно улыбнулась.

– Пожалуй, – сказала она. – Я была совсем одна. Хотя у меня был друг. Леонид.

– Филип?

Она кивнула и открыла свой чемодан, достала камеру «Полароид» и оставшиеся фотографии. Снимок Эллиота – вариант того, что она положила в конверт. На остальных была Юсефин с детьми.

– Мне очень жаль, что пришлось его немного припугнуть, – сказала она. – Я должна была добиться, чтобы он отказался от руководства проектом.

Она протянула Викингу фотоаппарат и снимки, он взял их.

– Так ты побывала в Стентрэске?

Она кивнула.

– В прошлые выходные. Тебя не было дома.

– Откуда ты знаешь?

– Запасной ключ лежит на прежнем месте.

По его лицу она увидела, как он задумался и все понял.

– Зачем ты пришла в мой номер?

Она поднялась, подошла к его креслу и опустилась перед ним на колени. Положила руку ему на щеку, горячую и небритую. Увидела в его глазах страх.

– Прости меня, – проговорила она. – За все.

Она потянулась к нему и осторожно поцеловала его. Губы у него были холодные и неподвижные. Она положила руку ему на затылок, запустив пальцы ему в волосы. Его губы со вздохом разжались, он прижал ее к себе.

Но потом отодвинул от себя.

– Кого ты боишься? – спросила она. – Меня или себя самого?

– Я чуть не задушил тебя, – проговорил он. – Это непростительно.

Она снова положила ладонь ему на щеку, но он ласково убрал ее.

– Я больше не плыву по течению, – сказал он. – Покончил с этим.

Она прекрасно поняла, что он имел в виду. Учеба, выбор профессии, дети, переезд в Стентрэск – он всегда шел по пути наименьшего сопротивления, следовал за кем-то. Поднявшись, она подошла к небольшому холодильнику, втиснутому в платяной шкаф. Достала бутылку вина.

– Молодое, португальское, – сказала она. – Будешь?

Он покачал головой.

– А я хочу выпить, – сказала она.

Отвинтив пробку, налила себе в стаканчик для зубной щетки, отпила большой глоток.

– Я прочла про ту девушку, которую обнаружили в основании моста прошлой зимой, –