надо мной. Поцелуй не был рожден неконтролируемым желанием или злостью, он был медленный, изучающий… даже оценивающий, как для Йотуна, так и для меня. И я была удивлена той полноте чувств, которые он вызывал.

Тролль еще сильнее притянул меня к себе, сжимая в объятиях. Я уперлась ладонью в его грудь, кончиками пальцев чувствуя жар, идущий от его кожи. Мои удары сердца стали ударами его сердца, точно это было эхо.

Йотун перехватил мое запястье. С одной стороны, он не давал убрать руку, с другой, она больше не была помехой, чтобы мы еще теснее прижались друг к другу. Я была лишена возможности оттолкнуть его, но мне и не хотелось. И хоть какая-то часть меня понимала, что находиться в объятиях тролля неправильно, но если бы кольцо его рук сейчас исчезло, я была бы очень разочарована.

Его язык коснулся моих губ, словно пробуя вкус… а потом Йотун отстранился.

Мой глубокий вдох прозвучал разочарованно.

Колдун вновь поймал мой подбородок, не давая спрятать взгляд. Наши глаза встретились.

Если он скажет хоть слово или засмеется, то мое сердце просто остановится от стыда.

Я чувствовала, как сильно горят мои щеки и губы.

Но я выжила. Он промолчал.

Карета остановилась. Как ни в чем ни бывало, Йотун помог мне выйти, а потом довольно чопорно пожелал доброй ночи.

На несколько мгновений у меня возникло ощущение, что все это произошло не со мной, а с кем-то другим. И я была всего лишь сторонним наблюдателем. Но неопровержимое доказательство поцелуя я сжимала в ладони – затейливая троллья безделушка.

* * *

Уже лежа в постели, я задумалась о том, что мне следует предпринять. Я напряженно прислушалась к тишине дома. Должно быть, Йотун уже спал, а слуги еще не встали, чтобы приступить к своим ежедневным трудам. До этого момента где-то глубоко внутри жила уверенность, что мое пребывание в туманах – это лишь временно, но сейчас я начала понимать, что срок может затянуться.

Мадс с Калебом ввязались в интриги против Бальтазара Тоссы. Я понимала, что злиться на парней не имеет смысла, но тем не менее мне понадобилось несколько минут, чтобы совладать с собой. Темно-красная пелена гнева туманила взгляд. Сердце бешено стучало о ребра.

Я постаралась успокоить себя мыслью, что, возможно, их действия приведут к падению Бальтазара Тоссы или хотя бы пошатнут его абсолютную власть. И если им не удастся добиться справедливости, то, возможно, удастся отомстить.

Итак, я в королевстве туманов. Возможно, навсегда. Несмотря на весьма сложные обстоятельства, в которых я оказалась, выбор все-таки был…

Я сразу отмела варианты, о которых предупреждала наставница Атали. Я не собиралась умирать или лишаться разума.

Могла ли я рассчитывать на помощь Бьянки, если попаду к ведьмам? Сможем ли мы с ней поладить? Я задавалась этими вопросами уже не раз и не два. Может так получиться, что она вообще не захочет ничего слушать. На самом деле, коварные ведьмы во главе с королевой Орией казались мне все более непредсказуемыми. И хоть Белый замок был где-то рядом, я все равно не могла туда попасть.

Люк? Тень короля…

Я села в кровати, обхватила колени и покачала головой. Приберегу соглашение с ним на самый крайний случай.

Мой взгляд упал на контракт.

Йотун.

Его отношение ко мне было несколько двойственным. Я могла получить его покровительство, а также положение в тролльем обществе, выбрав извилистый путь, уготованный тролльим женщинам, обладающим магией. И он всячески давал понять, что желает видеть меня своей «яло эманта».

Я встала, взяла контракт, развернула его и сразу же обнаружила, что мне полагается ежемесячное содержание, семь обязательных нарядов на каждый из сезонов, а также напоминание о том, что за попытку сменить покровителя или применить магию к действующему меня ожидают кары, предусмотренные законом.

Обещание Йотуна дать мне голос…

Нет, конечно, он может не торопиться с его выполнением. И я слишком часто видела, как люди вольно обращаются со своим словом: захотел – дал, захотел – забрал.

Мне очень не хотелось разочаровываться.

Было еще кое-что… поцелуй.

Он все усложнил. Я же люблю Мадса, разве можно испытывать что-то подобное в объятиях другого? Ответа у меня не было. Мои чувства обманывали меня или я обманывалась сама.

Глава 35

Наутро Йотун сообщил, что мне надлежит нанести визит наложнице Дагней. Я удивилась.

Но он небрежно объяснил, что она поможет мне с голосом.

Чего не отнять, так это то, что если Йотун что-то решал, то не откладывал с исполнением. Еще больше меня поразило, что он, сославшись на занятость, отправил меня одну, приказав заложить карету и снабдив кошельком с монетами: «Твои деньги», – посчитал нужным уточнить тролль и сделал неопределенный жест рукой, который я расценила, как приглашение потратить свое содержание.

Я надела дневное платье изумрудного цвета, резко контрастирующее с красными камнями на ожерелье, и густую вуаль. Посчитав, что в любом случае мне не удастся поразить Дагней, я сделала довольно простую прическу. И я сомневалась в предложении Атали вызывать зависть у тролльчанок. Мне претила сама идея всеобщего внимания и ненависть других женщин.

В карете меня охватило чувство свободы, которая опьяняла, как глоток вина. Я ехала по тролльему городу и могла сделать что угодно… даже затеряться на извилистых улочках.

На этот раз вход в розовый дворец украшала арка из живых роз, а ступени были усыпаны нежными лепестками.

Слуга проводил меня в… спальню. Дагней была еще в шелковом халате, наброшенном поверх роскошного ночного одеяния. Тролльчанка лежала на огромном ложе, однако ее волосы были уложены в сложную прическу, а веки блестели от слоя золотой краски. На подносах был сервирован элегантный завтрак.

– Здравствуй, маленькая сестрица, – приветствовала она меня.

Я почтительно поклонилась.

– Можешь снять свою вуаль. Мы тут только вдвоем. И угощайся без стеснения.

У Дагней был удивительно мелодичный голос.

– Итак, какие сплетни, ты мне принесла? – она озорно рассмеялась, видя мое недоумение. – Ты знаешь, что у тебя уже появилось прозвище?

– У меня?

Вот уж день сюрпризов.

– Да, тебя зовут белой розой Тролльпаомы.

Ее глаза весело блеснули. Она отпила маленький глоток из чашечки. Я узнала напиток, который так любил Йотун.

– Это весьма лестно, – сказала я.

– Но твой покровитель не любит тобой хвастать. И никак не объявит тебя хозяйкой приема.

Я вздохнула. Что? Мне придется быть хозяйкой приема и принимать напыщенных магов, их наложниц и придворных?

– Возможно, – продолжала рассуждать Дагней, – Йотун хочет дождаться сезона охоты, будет удобно устроить большой прием в загородной резиденции. Но тренироваться лучше на небольших, уютных вечерах. Так ошибки не будут слишком заметны.

– Благодарю за науку.

– Я бы хотела, чтобы мы с тобой подружились, – сказала она.

– Почему? – вопрос вырвался раньше, чем я осознала его бестактность.

– Ты – диковинка. А мне нравится все необычное, – неожиданно откровенно ответила она. – Так что? Ты согласна быть моей подругой?

Я не успела ответить, она продолжила:

– Вот если бы вас, человечек, было бы много, я бы, пожалуй, тебя возненавидела.

– Вы так откровенны.

– Могу себе позволить, – усмехнулась она. – В нашем деле мерило наивысшего успеха – это когда женщина может больше не притворяться.

Комната начала плыть перед глазами. А Дагней все продолжала рассуждать:

– И вообще, я собираюсь на покой. Еще пару сезонов и…

Я потянулась за вуалью, но поняла, что видение затягивает меня.

* * *

Бальтазар Тосса был в ярости.

– Короновали Марианну? Эту похотливую маленькую сучку! И кто вручил ей корону?

– Верховный маг Даригона – Захария Ламми.

Бальтазар Тосса вздохнул, возвращая на лицо свою обычную маску уверенности и спокойствия.

– Не бывать этому, – холодно сказал он. – Есть только один верховный маг. И это я. Что теперь, любой бездарь вздумает объявлять себя магом?

– Но все же… Захария действительно маг.

Бальтазар смерил своего секретаря уничтожающим взглядом.