патронажем бея и паши, до торговцев едой на улицах, все спешат. Даже mjees (торговцы водой), которые с кожаными бутылками с водой и парой стаканчиков ждут пешеходов жаждущих чистой питьевой водой, за пяти пара за стакан, бродят среди толпы, привлекая к себе криком во всю мощь, на которую способны. Редко в какой кофейни звучит музыка, Константинополь не очень музыкален. Но, час проведенный по соседству с частными резиденциями, возместит незнакомцу все его беспокойства, по этому поводу, так как в течение этого времени он увидит изумительный ассортимент уличных торговцев с рынка, мясников с полным запасом, свисающим с деревянного каркаса, привязанного к спине лошади, грязного человека, качающегося под небольшой горой древесного угля, и каждый с криками, более или менее музыкальными. Тротуары Константинополя смехотворно узки, их единственное практическое применение - не допустить столкновения транспортных средств с товарами владельцев магазинов, а также дать пешеходам много упражнений по толканию друг друга и прыжкам на бордюрный камень, чтобы не причинять неудобства женщинам, которые, конечно, не должны быть вытолкнуты ни с тротуара, ни в тротуарный запас разных товаров. Константинопольский тротуар - ничья территория. А потому, купец занимает его своими товарами, а кофейни стульями для клиентов. Права пешеходов вообще игнорируются. Естественным следствием этого является то, что эти последние заполняют улицы, и константинопольский возница не только должен сохранять предельное внимание, чтобы не передавить перебегающих людей и собак, но и постоянно должен использовать свои легкие, крича на них, чтобы расчистить дорогу. Как только кто-то занимает кресло кофейни, официант мгновенно появляется с подносом с маленькими кусочками пастообразных конфеток, известных в Англии как «рахат-лукум», один из которых вы должны взять и заплатить половину пиастра, это вежливый способ получить оплату за привилегию использования стула.

Кофе подают в горячем виде в крошечных чашках, вмещающих около двух столовых ложек, цена варьируется в десяток пара, в зависимости от сорта заведения. Любимый способ провести вечер - это сидеть перед одним из этих заведений, наблюдать за проходящими толпами и курить кальян, а это последнее занятие требует хотя бы полчаса, чтобы сделать это правильно. Я взял на себя обязательство исследовать количество удовольствия, содержащегося в кальяне однажды вечером, и перед тем, как закурить наполовину пришел к выводу, что вкус нужно культивировать.

Одна из самых неудобных вещей в Константинополе - большая нехватка мелкого размена. Кажется, что всем не хватает дробных денег, кроме тех, кто меняет деньги, которые здесь действительно необходимы, так как часто приходится посещать их, прежде чем совершить самую пустячную покупку. Иногда владелец магазина отказывается продавать товар, когда требуется сдача, исключительно по причине неимения или нежелания ее предоставить. Выпив чашку кофе, я заставил продавца кофе отказаться от любой оплаты, но не смог убедить разменять черик. Расспрашивая о причинах этой нехватки, мне сообщают, что всякий раз, когда появляются какие-либо новые данные об этих деньгах, благородная армия менял, благодаря либеральному и разумному применению бэкшиша, может получить контроль над ситуацией и заставить общественность , для чьей пользы они, якобы, существуют, получить то, что необходимо обменьщикам. Как бы то ни было, им удается контролировать обращение мелочи в значительной степени; поскольку в то время как их витрины демонстрируют чрезмерное изобилие мелочи, даже торговец фруктами, чьи операции в основном состоят из десяти и двадцати пунктов, нередко вынужден терять покупателя из-за его неспособность размена. В радиусе ста ярдов есть не менее двадцати пунктов обмена денег. В ста ярдах от конца Галаты главного моста через Золотой Рог есть не менее двадцати пунктов обмена денег, и, конечно же, не меньше, на стороне Стамбула. Обменник обычно занимает часть фасада витрины для сигарет и табака. На всех деловых улицах есть эти маленькие стеклянные витрины, наполненные чашами и кучами разных монет, различающихся по стоимости. Позади сидит деловой человек - обычно еврей - звенящий пригоршней меджедов и выжидающе разглядывающий каждого приближающегося незнакомца. Обычный процент за смену лиры составляет восемьдесят пара; тридцать пара за меджид и десять за черик, процент на этой последней монеты составляет около пяти процентов. Американец может лучше представить себе всё неудобство для публики в связи с таким положением дел, если учесть, что если бы такое существовало в Бостоне, каждому часто приходилось бы обходить квартал и отдавать обменнику пять процентов, за размен доллара, прежде чем совершить покупку блюда из запеченых бобов. Если кто-то предлагает монету большего достоинства в качестве оплаты за покупку, даже в довольно внушительных заведениях, они так трясутся над ней, как будто вы пытаетесь подсунуть подделку, и дают сдачу не с неблагодарностью, а явным нежеланием. Это заставляет ранимого человека чувствовать, что он каким-то образом невольно виновен в подлости.

Даже главные улицы Константинополя освещаются ночью плохо, и, за исключением слабого проблеска керосиновых ламп перед магазинами и кофейнями, улицы в темноте. Встречаются небольшие группы турецких женщин , пробирающиемя по улицам Галаты, за ними присматривает мужчина-слуга, который идет немного позади, если это высший класс, или без сопровождающего в случае более бедных людей, несущих маленькие японские фонарики. Иногда фонарь гаснет или не горит нормально, и тогда вся группа останавливается в середине, возможно, многолюдной улицы, и толпится, пока фонарь не будет снова разожжен.

Турецкая леди ходит неуклюжей походкой, ее подобный савану ферасе не добавляет грации. Вопрос также вряд ли улучшают, надетые две пары туфель, при этом бОльшие, похожие на тапки бахилы, согласно этикету, должны быть оставлены на коврике при входе в дом, который она посещает. В случае строго правоверной леди-мусульманки - и, несомненно, можно предположить, что в случае не самых привлекательных черт лица- паранджа прячет все, кроме глаз. Глаза многих турецких дам большие и красивые и выглядывают из-за белых, прозрачных складок паранджи, и для наблюдательного европейца мало чем отличается от кокетливых взглядов из-за веера. Красивые, молодые турчанки, склонные к западным идеям, несомненно понимают это и умело пользуются, поскольку сегодня многие встречаются на улицах в паранджах, которые представляют собой всего лишь одну толщину прозрачной марли, которая ничего не укрывает, и в то же время производит вышеупомянутый эффект.

Легко видеть, что ношение yashmak(паранджи) должно быть довольно милосердным обычаем в случае с дамой, не наделенной красивым лицом, поскольку это позволяет ей предстать на публике равной своей более миловидной сестре в том, чтобы производить впечатление, какой бы она ни была, исходя из той тайны, которая считается величайшим обаянием женщины, а если у нее есть хотя бы одна подкупающая черта - прекрасная пара