имеет право приоритета завладеть экипажем по сравнению с обычным гражданином, так что наш паша, в конце концов, только отстаивал свои права и моего друга артиллериста, который также носит знак, по которому военный человек в Турции всегда отличим от гражданского населения - более длинная нить с кисточкой его фески.

Это последний день Рамадана, и следующий понедельник открывает трехдневный праздник Байрам, который по сути является своего рода общей пирушкой, чтобы компенсировать жесткое самоотречение во время тридцатидневного «поста и молитвы», которые завершены.

Правительственные учреждения и работы закрыты, все надевают новые одежды, а праздничные дни привлекают внимание общественности. Друг предлагает поездку на пароходе по Босфору до самого входа в Черное море. Пароходы обильно украшены яркими разноцветными флагами, и в определенные часы все военные корабли, стоящие на якоре на Босфоре, а также форты и арсеналы дают огненные салюты. Рев и грохот орудий, эхом разносится по холмам Европы и Азии, что здесь противостоят друг другу, и тысячам ярдов танцующих голубых вод между ними. Мы идем вдоль живописных прибрежных деревень и великолепных загородных усадеб богатых пашей и константинопольских купцов и покрытых зеленью склонов. Мне показали два мраморных павильона султана. Старые замки Европы и Азии смотрят друг на друга по разные стороны узкого канала. В свое время они были известными крепостями, но, теперь они лишь реликвии ушедшего века. В Терабье находятся летние резиденции разных послов, наиболее заметны англичане и французы. Обширные территории первого из них имеют самые красивые террасы и, очевидно, подходят для проживания самой королевской семьи. На самом деле счастлив тот житель Константинополя, чей доход позволяет иметь летнюю виллу в Терабье или в любом из многих желанных мест на равнине, в этом земном раю с голубыми волнами и солнечными склонами, и яхтой, на которой можно совершить свой полет в любое время и в любое место, куда душе угодно.

В блеске и ярком свете полуденного солнца виды вдоль Босфора прекрасны. Когда мы возвращаемся в город вечером, сумеречные мерцающие тени разливаются над всем вокруг.

Мы постепенно приближаемся, город кажется наполовину спрятанным за туманной завесой, как будто подражая тысячам своим прекрасным обитательницам, он скрывает свою красоту за паранджой. Десятки сужающихся минаретов, башен и мачты кораблей из всех стран возвышаются над туманом и тонко украшают западное небо, уже окрашенное в самые богатые цвета заходящим солнцем. В субботу утром, 18 июля, звук боевой музыки объявляет о прибытии солдат из Стамбула, чтобы охранять улицы, по которым султан направится в определенную мечеть, дабы провести церемонию в связи с только что завершившимся праздником. В указанном месте я нахожу улицы, с уже выстроившейся черкесской кавалерией и эфиопскими зуавами. последний в красных и синих костюмах и огромных тюрбанах. Конные жандармы толкают мирных жителей, сначала в одном направлении, а затем в другом, чтобы попытаться очистить улицы, изредка, немного неудачные рывки за изношенную рубашку местного простолюдина приводит к порванным на плечах одеждам из сыромятной кожи- вопиющая несправедливость, которая не вызывает не малейшего возражения со стороны зрителей, и ничего, кроме молчаливо искаженных лица и тела индивидуума, попавшего под раздачу. Я наконец-то нашел хорошее место, где между мной и улицей, ведущей из дворца, оказалось ничто, похожее на открытый забор из досок и узкий участок земли, тонко заросший кустарником. Через несколько минут прибытие султана объявляется появлением полдюжины черкесских наездников, которые бешено несутся по улицам, один за другим, на великолепных гнедых скакунах. Затем прибывают четыре закрытых экипажа, в которых едет мать султана и влиятельные дамы императорского гарема, а через минуту появляется конная стража, два проницательных парня, которые едут медленно и критически наблюдают за всеми и всем по ходу дела, за ними идет блистательно облаченный человек в совершенном сиянии золотой тесьмы и украшений, а за ним следует карета султана, окруженная небольшой толпой пешеходов и всадников, которые гудят вокруг имперской кареты, как пчелы возле улья, пешеходы особенно уворачиваясь туда-сюда, ловко перепрыгивая через заборы, пересекая сады и т. д., в то же время не отставая от кареты, готовые ежесекундно выследить и отразить любую опасность, которая может скрываться на маршруте. Моя цель увидеть лицо султана достигнута. Однако, это только мимолетный проблеск, потому что помимо всадников и бегающих вокруг кареты, офицер внезапно занимает передо мной позицию и разворачивает широкий свиток бумаги с чем-то напечатанным на нем. Каким бы ни был свиток или объект его показа, султан выказывает своё благоволение либо свитку, либо офицеру, который его держит.

Не прошло недели моего пребывания в Османской столице, как у меня появилась возможность стать свидетелем пожара и работы пожарной службы Константинополя. Во время прогулки по трамвайной улице раздается крик "yangoon var! yangoon var!" (Пожар! Пожар!) и три босых мужчины, одетые в самые скудные одежды, бегут, вытесняя всех на многолюдной улице, размахивая длинными латунными насадками для шлангов, чтобы расчистить дорогу. За ними идет толпа около двадцати человек, одинаково одетых, четверо из которых несут на плечах примитивный деревянный насос, а другие несут кожаные ведра с водой. Они несутся в довольно оживленном темпе, выкрикивая и создавая много ненужного волнения, и, наконец, за ними следует начальник верхом на лошади, ступая за к ним по пятам, как будто для того, чтобы держать людей в хорошем темпе. Толпы пешеходов, которые воздерживаются от следования за пожарными и которые рассредотачиваются по тротуарам при их приближении, теперь возвращаются на свое место посреди улицы, Но, снова дикий крик "yangoon var!" летит по узкой улице, и та же самая сцена граждан, жмущихся к тротуарам, и спешная пожарная команда, сопровождаемая шумной толпой мальчишек, повторяется снова, и уже другая, еще одна из этих примитивных команд стремительно пробегает мимо.

Говорят, что эти ловкие пожарные делают почти чудодейственную работу, учитывая инструменты и материалы, которым они располагают, - утверждение, которое, я думаю, вовсе не маловероятно. Но, удивительно то, что разрушительные пожары встречаются не намного чаще, несмотря на то, что пожарное оснащение так не эффективно. В дополнение к регулярным полицейским силам и отделу пожарной охраны, существует система ночных сторожей, называемых bekjees, которые всю ночь ходят со своими соответствующими колотушками. Они несут шесты, сильно обитые железом, с помощью которых они колотят каменные плиты оглушительным «ударом».

Из-за холмистости города и неровностей улиц большую часть грузов торгового города носят hamal, класс крепких людей, которые, как мне говорят, в основном армяне. Они одевают своего рода вьючное седло и несут грузы, простое зрелище которых заставляет обычного