— Главное — не прижиматься, — сармат щелчком вернул на место предохранитель и бросил бластер на стойку. «Может, „макаки“ следят за нами?» — мозг пытался найти объяснение происходящему. «Может, всё у них под контролем? Если направить бластер на эту мартышку — меня изрешетят?»

— З-зю-у! — восхищённо выдохнул Хадад, выдёргивая руку из скафандра и тщательно ощупывая запястье. — Вообще ничего! Нам бы такие ска… нет, лучше на экзоскелет, — я такое не подниму! Для чего такая броня? Для войны?

— Снаряжение ремонтника, — буркнул Гедимин, оглядываясь на закрытые двери. «Никто ни за кем не следит,» — был практически уверен он. «Эта мартышка очень тупая. А я — ещё хуже.»

— Здорово! — Уриэль поднял взгляд на сармата, и тот увидел знакомый восхищённый блеск. — Сильны у вас там ремонтники…

Он покосился на часы и погрустнел.

— Пошли-пошли, — поторопил он Гедимина, открывая двери. — Сейчас все вернутся, и нам кранты. Не говори, что был тут, идёт?

Гедимин мигнул.

— Тебя скоро выпустят, наверное, — продолжал Уриэль; как казалось сармату, человека просто распирало, если он молчал больше минуты. — Все видели, кто стрелял, а кто защищался. Там куча камер со всех сторон. Снова будешь работать… Вы каждый вечер пьёте у Дэйва, верно? Можно мне к тебе приходить?

— Зачем? — спросил Гедимин, думая, вспомнит его конвоир о расстёгнутых наручниках, или так и отведёт сармата в камеру — и огребёт от настоящей охраны.

— Тут не с кем говорить, понимаешь? — человек заглянул ему в глаза. — Чуть вбок от «что сдаём — где напьёмся» — и всё, свет погас. Это наши. А лунари ещё хуже. Я не буду спрашивать о войне. Ты этого не любишь, я вижу. Поговорим о механике. О кораблях. Ты работаешь тут — наверное, много разных видел?

До тюремного ангара оставалось пять метров. Гедимин покосился на бесполезный браслет на запястье. Сковырнуть его было делом одной секунды. А можно было прихватить с собой «мартышку» и уйти с заложником…

— Приходи, — буркнул Гедимин, глядя в сторону. Обычно люди отворачивались от немигающего взгляда сармата, но сейчас ему хотелось отвернуться самому. «Не с кем говорить… Мне тоже всю жизнь не с кем,» — он с трудом удержался от тяжёлого вздоха. «Рассказать ему об устройстве атомного ядра?»

— З-зю! — Уриэль, спохватившись, хлопнул ладонью по бесполезному наручнику. — Вот я болван! Хорошо, сержант не…

— Кто там «зюкает»? — из ангара высунулся сердитый экзоскелетчик. — Стажёр Хадад? Где вы шатались⁈

Уриэль, едва успевший включить магнит в наручниках, вытянулся во весь рост.

— Я, сэр! — выпалил он, округлив глаза. Экзоскелетчик, пробормотав невнятное ругательство, отнял у него браслет и, взяв Гедимина за плечо, втолкнул в помещение. Дверь захлопнулась, оставив стажёра снаружи.

— Мои извинения, миссис Агуэра, — услышал сармат спокойный голос шерифа. — Заключённого увели на прогулку раньше, чем пришли документы.

— Добрый день, мистер Джед, — женщина в красной полумаске приветливо улыбнулась. — Как же я не люблю бумажную волокиту! Вам пришлось провести в тюрьме целые сутки. Шериф Фостер, верните несчастному одежду и его вещи.

Гедимин, вспомнив, что гуляет без куртки, и что ни один «лунарь» на улицу в таком виде не выходит, сердито сощурился и уткнулся взглядом в стену. Мэрикрис рассмеялась.

— Принеси куртку, — велел Фостер ближайшему охраннику. — Ты свободен, Гедимин Кларк. Через неделю, когда пройдут разбирательства, получишь компенсацию. Сейчас иди с миссис Агуэра. Маккензи сидит где-то у них. Надеюсь, теперь он слезет с моей головы и будет звонить кому-нибудь другому!

…На крыльце «Сюаньхуа» стояла Джой в уличном комбинезоне и высматривала кого-то на другой стороне улицы. «Не ранена,» — отметил про себя Гедимин. «Хорошо.»

— Мистер Джед! — услышал сармат, едва подойдя к двери, а долю секунды спустя на нём висела самка. Спрыгнув сверху, она смогла ухватиться за шею сармата и сцепить руки в замок.

— Ну-ну, — Мэрикрис неодобрительно покосилась на неё. — Здесь улица, юная мисс.

Джой, вспыхнув, спрыгнула на ступеньку и изобразила неглубокий поклон.

— Как хорошо, что вас выпустили! Даже фонарному столбу было ясно, что вы невиновны. Но шериф Фостер… — она сердито фыркнула, хватая сармата за локоть и подтаскивая к двери. — Входите же! Вам надо отдохнуть после тюрьмы. Мистер Маккензи…

— Мистер Маккензи думает, что Джед уже достаточно отдохнул, — услышал Гедимин угрюмый голос Кенена. Командир базы сидел на диване в вестибюле и вертел в пальцах старую керамическую чашку. Увидев Гедимина, он вернул посудину на поднос и поднялся на ноги.

— У полиции монополия на средства удержания, — сказал он, хмуро глядя на сармата. — Только поэтому я, Джед, до сих пор не вожу тебя на поводке. Едем на базу.

— Так быстро? — Джой разочарованно вздохнула. — И даже не выпьете чаю?

— Ваш чай хорош, мисс Флоренс, — Кенен притронулся двумя пальцами к шлему — примерно таким жестом он, выйдя в шляпе, приподнимал её. — Но работа важнее всего. Из-за неприятностей с Джедом мы и так выбились из графика. Я непременно навещу вас завтра.

Он вышел на крыльцо и, не оглядываясь ни на Гедимина, ни на охранников, направился к припаркованному у обочины флипперу.

— Пора завязывать с этим, Джед, — вполголоса сказал он, проехав первый перекрёсток. — К тебе все липнут, а это не к добру. Ещё и этот жёлтый щенок!.. Ладно, не оправдывайся, ничего нового ты не скажешь. Лучше слушай меня. С сегодняшнего дня ты сидишь на базе и никуда не лезешь. Замещаешь Айзека в отсеке управления.

Гедимин едва заметно усмехнулся. «Тем лучше. Наконец займусь делом.»

Ему всё ещё было не по себе после разговора с Хададом — будто игла застряла между рёбер и напоминала о себе при резких движениях. «На базу он не пойдёт,» — напомнил себе сармат. «А пока меня нет, прилипнет к кому-нибудь другому. Вон, пусть