Волкогонов вовремя догнал его, чтобы предупредить о новой опасности, подстерегавшей их в Пустом городе. Асфальтированные дороги тут и там пестрели прожилками голубоватого и красного цветов, маленькие трещины пересекали улицы, вгрызались в дома и даже оставляли свой след на старых автомобилях, приютившихся у обочины проезжей части.

– Смотри под ноги и не вздумай наступать на эти трещины, – предупредил проводник.

– А что будет, если я все-таки оступлюсь? – осмелился спросить Птенец, который уже порядком подустал от сюрпризов «Вятки».

– Вспыхнешь, как бенгальский огонь, – ответил Волкогонов.

– Я сгорю? – с оттенком ужаса в глазах переспросил Петя, мгновенно замирая на месте.

– Твоя одежда, – уточнил проводник. – Она загорится так быстро, словно пропитана селитрой или облита бензином, так что будь аккуратен.

– Лучше сразу скажите, чего здесь можно еще ожидать, – взмолился юноша.

– Обходи стороной все, что покажется тебе подозрительным, и ни в коем случае ничего не трогай.

– Хорошо, что у меня руки заняты. – Птенец, похоже, впервые по-настоящему обрадовался тому факту, что теперь он тащит раненого.

Сложный же уже сидел перед трещиной, отливавшей огненно-желтым, и внимательно смотрел на нее.

– Мерзость какая… – Он поднял голову и посмотрел на остальных. – Эта дрянь пульсирует, будто кровь в венах.

– Вполне может быть, – не стал отрицать проводник.

– Так почему город зовется Пустым? – От нервов Птенец снова сделался болтлив, хотя болтовня здорово сбивала дыхание.

– Пф! – фыркнул Борис, выпрямился и перешагнул разлом. – А сам не угадаешь, что ли?

– Потому что в нем никто не обитает? – смутился Петя. – Я просто подумал… Ну, до этого была гравитационная аномалия, вдруг тут какая-нибудь пустотная, вакуумная?

– Нет, – качнул головой Волкогонов, – на сей раз все элементарно.

– А что за зарево там, в центре города? – Сложный махнул рукой куда-то за дома.

– Об этом не беспокойся, – успокоил его проводник. – Как бы мы ни старались, мы все равно не подберемся к нему достаточно близко, чтобы понять, что это. Некоторых оно манит к себе тайной, и в ложной надежде найти разгадку клиенты упорно идут на зарево. Но я не знаю никого, кому бы удалось его увидеть вблизи: чаще всего мешает здание, обойдешь его – начинает мешать другое, затем третье. Можно бесконечно сворачивать за углы строений, но источника этого света ты так и не найдешь.

– Меня манит теплая постель, горячий душ и сытный ужин, а не этот дурацкий пожар, – ворчливо заметил Борис, но стоило ему сказать это, как он ощутил запах жареного мяса, доносящегося из частного деревенского домика аккурат посреди городской застройки, который один в один был похож на дом деда.

– Так, хорош фокусов! – Борис помахал рукой перед глазами, и морок тотчас растаял.

– Будь осторожен в своих желаниях, – предупредил его Волкогонов, – «Вятка» все слышит и чувствует.

Сложный лишь отмахнулся и побрел дальше по улице, где по обе стороны громоздились пятиэтажки, подъезды которых утопали в кустах сирени. Распустившиеся соцветия давно засохли, но не опали и теперь свисали с веток мертвыми пальцами, не вызывающими желания прикасаться к ним руками.

– Навсегда застывший май… – Птенец вспомнил, как еще школьником вместе с одноклассниками выискивал цветочки сирени с пятью лепестками, которые якобы приносили удачу на экзамене, если их съесть.

На пути стали попадаться скамейки, приглашавшие уставших путников присесть и отдохнуть, но все отлично понимали, что делать этого нельзя категорически: некоторые лавки также были испещрены сеткой желтых вкраплений, предупреждавших, что любого, кто посмеет присесть, ждет… ждет что-то.

Вокруг стояла такая звенящая тишина, что шарканье всего-то трех пар ног множилось таким гулким эхом, будто по шоссе маршировал целый полк. Даже дыхание казалось столь шумным, что путники невольно задерживали его.

В одном из окон серого здания развевались цветные занавески, которые сразу бросались в глаза, настолько не к месту они были в этом унылом пейзаже.

– И как это понимать? Ни ветерка, ни сквознячка – с чего бы им колыхаться? – Борис глазами указал на пляшущие цветастые полотна, но Николаю нечего было ответить. Однажды сюда придет проводник, который захочет разгадать эту тайну. Но это точно будет не Волкогонов.

Птенец тоже невольно засмотрелся на занавески и нечаянно наступил на красную прожилку. Огонь в мгновение ока охватил его левую штанину, заставив вскрикнуть от страха и уронить «потеряшку». Волкогонов отреагировал мгновенно: сбросил рюкзак, скинул свой пыльник и начал сбивать пламя, которое, к счастью, не успело перекинуться на куртку юноши. Проводник подоспел вовремя, и огонь почти сразу потух.

– Я же говорил смотреть под ноги! – в сердцах высказался Волкогонов, хотя понимал, что сам проворонил опасность. – Ладно, ожогов вроде нет. «Потеряшка»-то наш не поломался, голову об асфальт не разбил?

Петя, завернувший левую обгоревшую штанину и осматривающий ногу, тут же кинулся к уроненной ноше.

– Давай-ка, браток, дальше снова я потащу. – Борис поднял мужчину и закинул на загривок. – Ох и достал же ты всех нас, парень!

Птенец виновато посмотрел на проводника, но тот уже смягчился и похлопал клиента по плечу:

– Не переживай – со всяким может случиться.

Перешагивать через опасные трещины с грузом на спине было делом нелегким, и Борис вновь невольно вспомнил тот эпизод своей жизни, когда он волок на закорках по барханам боевого товарища. Конечно, никаких воспламеняющихся аномалий там не было, но в пустыне он запросто мог наступить на мину или стать мишенью вражеского снайпера. Он даже невольно усмехнулся, поняв, насколько поразительны совпадения. Правда, в этот раз он не намеревался бросать мужчину, имени которого даже не знал. Неожиданно ему на глаза попалась сигаретная пачка: картинка на ней была такой яркой и зазывной, что Сложный сразу напрягся, почуяв неладное. Он вспомнил, что на Ближнем Востоке такие сюрпризы на дорогах оставляли повстанцы, минируя телефоны или игрушки, лежащие на земле. Борис хотел указать остальным на нелепость столь явной ловушки и повернулся к товарищам… но оказалось, что он стоит посреди улицы в совершенном одиночестве. Он начал крутить головой, думая, что путники свернули в проулок или спрятались в кустах по нужде. Вот только почему не предупредили? Борис несколько раз позвал их по именам – никто не отозвался.

– Так-так-так, спокойно. – Посоветовать это себе было гораздо проще, чем успокоить нервы, которые и так были вконец расшатаны. – Иваныч говорил, что в этом городе возможно потеряться и остаться навсегда. Но «возможно» – не значит «непременно». Стало быть, и выйти отсюда вполне реально, как мы уже выходили из… Ой, да откуда мы только не выходили! Главное – не стоять на месте и ни в коем случае