Один из его банды выдал рейнджерам план ограбления банка в Раунд-Роке. И в город, кишевший поджидавшими помощниками шерифов и рейнджерами, въезжает на конях банда, хотя и несколько раньше, чем ожидалось. Два офицера, пытавшиеся арестовать бандитов в магазине, были убиты. Так открывался бал.

К перестрелке присоединились четыре рейнджера. Один из членов банды был убит, когда они пробивались к своим лошадям. Рейнджер Дик Уэр послал пулю 45-го калибра в почку Бассу. Фрэнк Джексон, самый молодой член шайки, помог левой рукой Бассу взобраться на лошадь, а сам правой рукой отстреливался из револьвера. Под градом свинца Джексон прикрывал спину своего главаря, пока они скакали из города.

Глубоко в кустарнике они остановились. Джексон соскочил с лошади и помог Бассу опуститься на землю. Басс сказал юноше, что погибает и чтобы тот уходил, пока может. После споров мальчишка неохотно покинул его. Сэма Басса подобрал преследовавший его отряд полицейских и привез обратно в Раунд-Рок. Спустя три дня Басс умер.

Как гласит эта история, молодой Джексон еще какое-то время прятался в болотах, а потом исчез. В течение следующих пятидесяти лет Джексон, по слухам, появлялся в различных частях мира, но ни один из этих слухов никогда не проверялся. Джим Мэрфи, этот иуда для шайки, находясь в тюрьме, покончил с собой.

По некоторым причинам образ Сэма Басса продолжал витать в мыслях людей. Истории о его спрятанном сокровище — этих желтых позвякивающих двадцатидолларовых монетах — стали привычным явлением. Считалось, что любая пещера или кустарник от реки Ллано на севере до Ред — его потаенные места. На рубеже века стали появляться выцветшие карты, на которых были отмечены якобы различные тайники, в которых находилось ни много ни мало 200 тысяч долларов. И естественно, в золоте. Еще в 1928 г. тайные ночные раскопки в городской черте Далласа не дали никаких результатов и не выявили никакой сказочной бандитской добычи. Скоро эти романтические мифы заглохли.

Вскоре после смерти Басса по всему северному и центральному Техасу стали, как ивовые почки, появляться на глазах персональные принадлежности и реликвии, якобы ему принадлежавшие. Уэйн Гард в своей биографии Сэма Басса говорит: «Если бы все «настоящие» револьверы Басса можно было собрать в одном месте, получился бы настоящий арсенал».

А потом появились песни. Неизвестно, кто первым спел или сочинил. Как и большинство настоящих народных баллад, они просто росли с вариациями и новыми текстами, добавляемыми в соответствии со способностями и предпочтениями певца. Эту песню обычно пели во время перегона скота, вокруг костров возле походных ковбойских кухонь, или их мурлыкали ночные сторожа во время медленного обхода стада дремлющих коров. Это романтическая песня о пастухе, чья беспечность будет всегда напоминать об одном из полузабытых отчаянных парней; и это песня, в которой совершенно необходимый инструмент для выживания на «фронтире» — револьвер 45-го калибра — сыграл активную и драматическую роль.

Галерея пограничных стрелков, столбивших для себя прочное место в истории Запада, обширна. Можно начать перечислять лишь с тех, кто стал знаменит благодаря своему умелому пользованию шестизарядником как на стороне закона, так и против него (а иногда игравших за обе стороны!), но это не входит в цели нашей книги. Если мы станем сравнивать их смертоносное искусство, характерные черты и мотивацию, это потребует не только заполнения анализом преимущественно академического содержания нескольких томов, но также и уведет нас далеко за пределы нашего нынешнего предмета исследования. У читателя литературы об истории «фронтира» этого периода есть, возможно, свой собственный фаворит среди этих великих стрелков, и это бесполезно оспаривать.

На вызов, исходящий от этого изрезанного перемещающегося «фронтира», ответили те, у кого было железо и в душе, и в кобуре. Человеку с неодолимой целеустремленностью и мощной мускулатурой требовались годы труда от рассвета до заката, чтобы создать небольшое хозяйство, позволяющее ему зарабатывать на существование. Риск всегда был, и он на одном плече носил угрозу несчастья, чтобы уравновесить на другом свои обнадеживающие планы на будущее. Конечно, если это был честный человек. Однако многие из зажиточных скотоводов предпочитали начать с бесшабашного аркана и клейма, особенно в годы, последовавшие сразу за Гражданской войной, когда и богатство скотовода не находились в прямой пропорции к количеству скота, носящего его клеймо. Человек мог быть бедным, хотя имел, скажем, пять тысяч голов скота.

Эти люди и ранние фермеры из поселенцев, а также те, кто строил эти поселения, чтобы снабжать их товарами, были в большинстве своем воюющими первопроходцами. Они и должны были быть таковыми, потому что продвигаясь в глубь новых и неосвоенных земель, они оставляли упорядоченный закон позади. Конечно, эта земля ставила различного рода проблемы перед другими людьми, бежавшими от закона. Когда-то буквы «ОВТ», написанные мелом на двери освободившейся лачуги или фермерского дома, означали «Отправился в Техас», в эту огромную область страны, где человек, имеющий проблемы с законом, мог легко затеряться или сменить свое имя. В одной популярной песенке мюзик-холла тех ранних дней была такая строка: «Эй, как тебя звали в Штатах?» — слишком личный вопрос, который, если задать его всерьез, вызывал недружелюбный ответ, поддерживаемый шестизарядником. В годы после Гражданской войны реестр разыскиваемых лиц, который был у техасских рейнджеров, содержал перечень из более чем трех тысяч имен беглецов от закона.

Поселенцы, жители городков и хозяева ранчо желали и нуждались в установлении закона и порядка. Пасти стада крупного рогатого скота или доказывать права на 160 акров участка поселенца — достаточно трудное дело, если не будешь постоянно настороже в ожидании мародерствующих банд индейцев — команчей, киова (кайова), апачей, «черноногих» или сиу[71]. В некоторых местностях, где боевые действия не были столь активными, организованные банды конокрадов продолжали терроризировать фермеров; в приграничных поселках и городах преступники расхаживали с важным видом по деревянным тротуарам, прибегая к закону «судьи Кольта» в разрешении их конфликтов или для того, чтобы заставить торговцев и бизнесменов выплачивать им дань. В районах золотодобычи (особенно) вооруженные ограбления дилижансов для некоторых бандитов стали временным источником дохода, поскольку позднее они набросились на железные дороги, а банки в маленьких городках отдавали свое золото вооруженным до зубов всадникам с масками на лицах.

Для того чтобы превратить эту новую местность в обитаемую для семейных людей, построить школы и церкви и реализовать экономические возможности, таящиеся в ее сельскохозяйственных и прочих ресурсах, необходимо было искоренить массовое беззаконие. Чтобы проделать эту работу, требовались сильные люди;