что бы то ни стало. Но как? Мне нельзя показываться во дворце в истинном обличье. Даже когда сделка с миссис Коулман подойдет к концу, мачеха вполне может попытаться мне помешать, отыскать какие-нибудь ложные доказательства или даже обвинить в уклонении от исполнения законной сделки.

Живот пронзает острая боль. Я закусываю губу, чтобы не закричать.

«Я подчиняюсь… подчиняюсь… Я не уклоняюсь от сделки… Ни за что».

– Кстати, куда делась Эмбер? – спрашивает Клара. – По условиям сделки с мамой она ведь не могла покинуть дворец…

Меня накрывает еще одна волна боли, и я закрываю глаза.

«Я подчиняюсь… подчиняюсь…»

– Мама думает, она по-прежнему здесь.

От слов Имоджен меня охватывает ледяной ужас.

– Так где же она?

Боль пронзает изнутри, и я упираюсь рукой в дверь.

– Шныряет по дворцу, как непослушная крыса, – говорит Имоджен.

Незакрытая дверь внезапно подается под рукой, и я вваливаюсь через порог. Сестры, широко раскрыв глаза, резко оборачиваются ко мне. Я спотыкаюсь, но тут же выпрямляюсь, на краткий момент страшась, что туфли соскользнут с ног. Собравшись с духом, я все же бросаю взгляд на ноги. К счастью, туфли на месте, как и ленты, которыми я начала привязывать обувь каждое утро.

Благодарение ветру!

Боль по-прежнему пульсирует внутри, но я пытаюсь ее подавить и глубоко дышу, чтобы успокоить пульс.

«Я подчиняюсь… подчиняюсь…»

Я не замечаю, когда сводные сестры встают из-за стола. И понимаю, что они рядом со мной, лишь почувствовав, как кто-то – Имоджен – трогает меня за плечо. Я вздрагиваю от ее прикосновения.

– Что случилось, ваше высочество? – спрашивает сестра, и в ее глазах мелькает крошечный намек на искреннюю заботу. Клара, напротив, кажется и вовсе сбитой с толку.

– О, пустяки, – бросаю я в ответ, с болью понимая, что почти не контролирую голос. Пусть дрожащий, он звучит весьма похоже на мой обычный кроткий тон, который сестры слишком хорошо знают. Я резко отстраняюсь. – От солнца закружилась голова. Похоже, я еще не привыкла к суше, – выдаю я очередную ложь.

– Вам лучше присесть, ваше высочество, – советует Клара и норовит проводить меня к столу.

Я тяжело сглатываю, пытаясь заставить голос звучать как можно ровнее.

– Нет, я лучше прогуляюсь.

На дрожащих ногах я шагаю мимо сестер к двери и выскакиваю в коридор. Мысли по-прежнему лихорадочно кружат в голове, перед глазами все расплывается. Я втягиваю воздух, стараясь заглушить бушующую внутри боль.

– Эм?

Раздавшийся голос привлекает внимание. Я несколько раз моргаю и постепенно прихожу в себя, начиная понимать, что чуть не врезалась в принца. Покачнувшись на каблуках, я застываю посреди коридора и поднимаю на Франко растерянный взгляд. Он кладет руки мне на плечи, мягко, но надежно удерживая на месте. И тревога тут же отступает. Даже боль от сделки утихает и теперь, как обычно, лишь тупо ноет где-то внутри. Я ощущаю ароматы жасмина и ночного бриза, и сердце начинает биться чаще, а нервное напряжение спадает.

Что это, во имя бездны? С каких пор его запах кажется таким знакомым? И успокаивает меня?

– Франко, – выдыхаю я, задвигая вопросы без ответов на задворки сознания.

Принц чуть улыбается, весьма похожий на уже привычного мне юношу.

– Не окажете честь прогуляться со мной к озеру Артемисы?

– Конечно, ваше высочество, – с вежливой сдержанностью соглашаюсь я, хотя мне хочется умолять его забрать меня отсюда и отвезти подальше от сестер и подслушанного мною разговора.

– Поедем на карете или полетим? – спрашивает он, протягивая руку.

Мне известен правильный ответ. Самый безопасный. Ведь даже встречающиеся – пусть и притворно – пары должны соблюдать приличия и держаться на положенном расстоянии.

Но сейчас я хочу ощутить, как воздух касается лица, треплет волосы, ласкает кожу…

Я вкладываю руку в ладонь принца.

– Полетим, – отвечаю я.

Глава 30

Эмбер

Я уже начинаю привыкать к полетам. Не могу сказать, что совершенно спокойна, но при спусках и поворотах Франко внутри все не сжимается, как прежде. Конечно, принц все так же прижимает меня к себе, а я обвиваю руками его шею, почти лежа на груди, и отчетливо ощущаю тепло кожи. Однако его близость уже почти не пугает, а объятия дарят… безопасность. Развевающий волосы ветер скорее бодрит, голова практически не кружится, и я любуюсь проплывающими далеко внизу пейзажами.

Я задаюсь вопросом, а видела ли все это мама, когда летала, и на сердце становится теплее.

Как ни странно, когда я замечаю внизу цель нашего пути и Франко начинает снижаться, то ощущаю сильное разочарование. Конечно же, мне хочется прогуляться по берегу. Просто я еще не налеталась.

Пока мы спускаемся, я рассматриваю поблескивающее сине-зеленым озеро и замечаю на нем несколько маленьких гребных лодочек. По дорожке, вьющейся вокруг водоема, прогуливаются бесчисленные фигуры – мужчины в лучших парадных одеждах и женщины с зонтиками от солнца. Я оглядываю себя, с облегчением понимая, что одета довольно прилично. Я так спешила сбежать подальше от сводных сестер, что даже не подумала переодеться. Но синяя атласная юбка и короткая накидка в тон прекрасно подойдут для прогулки.

Франко опускает меня на тропинку, где, как ни странно, сейчас никого нет. Наверное, именно поэтому принц ее и выбрал. Ближайшие фигуры кажутся лишь размытыми пятнами, медленно огибающими поворот.

Как только я оказываюсь на земле, тут же отряхиваю юбки и поправляю блузку и накидку, убеждаясь, что после полета все по-прежнему сидит как нужно. Насколько возможно, приглаживаю руками волосы, хотя, судя по отражению в зеркале, чем бы я ни занималась, зачарованная прическа всегда выглядит безупречно. Наконец, поняв, что готова к прогулке, я поднимаю взгляд на Франко.

Он смотрит прямо на меня.

Я почти вздрагиваю. Неужели он наблюдал за мной все время, пока я приводила себя в порядок?

Принц не говорит ни слова, по-прежнему не сводя с меня взгляда, и я вдруг понимаю, что после выхода из дворца мы с ним даже не разговаривали.

– Зачем мы здесь? – нарушая молчание, спрашиваю я. – И что будем делать?

Тряхнув головой, Франко словно бы сбрасывает с себя оцепенение. Явно немного расслабившись, он улыбается – как обычно, обаятельно – и протягивает руку.

– Стоит хотя бы разок пройтись вокруг озера, миледи, – насмешливо поясняет он. – Они ведь ждут.

Я беру его под руку, уже привычно и вполне естественно, хотя каждый раз, стоит коснуться Франко, сердце немного ускоряет бег.

– А кто такие «они»?

– Они – всевидящие, наши судьи, присяжные и палачи, – произносит он, растягивая слова.

Мы направляемся к прогуливающимся парам.