Девушка вдруг резко делает шаг вперед.

– Что ты хотел сказать? – поспешно выпаливает она.

Я встряхиваю головой, пытаясь прояснить мысли.

– Что? Когда? – бессвязно бормочу я, не в силах выдавить из себя нормальное предложение. Ну и дурак!

– За кулисами. Ты произнес мое имя, а потом, похоже, хотел добавить что-то еще…

Щеки вспыхивают румянцем. К счастью, в свете зарождающейся луны лица почти не видно. Я прекрасно понимаю, о чем она спрашивает. Сперва мне хочется просто отмахнуться или выдать что-то резкое или умное. Но, взглянув в ее глаза и вновь ощутив туманную дымку эмоций, я лишь неловко переступаю с ноги на ногу. На язык просится нечто очень глупое.

– Я просто хотел сказать… что ты была лучшей частью бала… – признаюсь я и, потирая затылок, отвожу взгляд.

А потом и вовсе отворачиваюсь, не желая видеть ее отклик на свои слова. Я просто ныряю через балюстраду и превращаюсь в ворона. Поймав крыльями воздух, я лечу подальше от дворца.

Эмбер

После ухода принца я бросаюсь внутрь и закрываю за собой балконные двери. Завернувшись в тишину пустой комнаты, я подхожу к кровати и падаю на нее вниз лицом. Мне хочется спрятаться, но я не понимаю, от кого. От себя? Я лишь знаю, что накативший шквал эмоций зацепил во мне диссонирующую струну. Унижение и стыд подобно двум дирижерам сплетают все остальные чувства в неблагозвучную симфонию.

Я закрываю глаза, но перед мысленным взором встает настороженное лицо принца, возникшее за миг до того, как Франко спрыгнул с балкона. Он поспешил поскорее сбежать от меня – как будто я опасна.

Впрочем, так и есть.

И пусть в этом плане мне далеко до самого принца фейри, он взглянул на меня так, словно бы я могла его погубить.

С губ срывается разочарованный стон.

Зачем я начала напевать? Теперь он знает, на что я способна и…

Что он будет делать?

Он не бросал осуждающих слов, но вполне способен покончить с нашим соглашением. В любой миг он может прислать к моим дверям стражу, чтобы вышвырнуть меня из дворца или препроводить в темницу.

Потом я вспоминаю последние сказанные им слова, после которых, стремясь убежать от меня, он в спешке чуть не свалился с балюстрады.

«Ты была лучшей частью бала».

Сердце ускоряет бег. Мне по-прежнему не верится, что под личиной толстого ворона скрывался Франко. И, значит, раздражение, направленное на мужчину на помосте, предназначалось вовсе не принцу, а его послу. Однако в переулке он все же вел себя грубо.

Если там вообще был он.

Я снова испускаю стон, на этот раз ударяя кулаком по подушкам. Из всего клубка противоречивых эмоций острее всего сейчас я ощущаю унижение, хотя не сразу понимаю почему. Но потом ко мне приходит осознание.

Я, как полная дура, прониклась к нему симпатией.

После встречи в переулке я была решительно настроена возненавидеть принца, и все же не смогла остаться к нему равнодушной. Конечно, речь вовсе не о любви, но я попала под его обаяние. И этот сын гарпии, вероятно, все понимает. А как иначе? Ведь прошлым вечером, пока мы беседовали в гостиной, он сколько угодно мог читать мои проклятые эмоции.

Щеки вспыхивают, и мне хочется лишь исчезнуть и больше никогда не видеть принца.

«Ты была лучшей частью бала».

Мне ничуть не нравится, как при этих словах сердце трепещет в груди. И сжимается, стоит лишь подумать, что, может, это вовсе был не комплимент. Вдруг в его тоне звучало сожаление? Извинение? Или он просто прощался, решив посадить меня под замок из-за опасной магии…

Теперь в мешанину эмоций вливается страх, и они вновь зашкаливают, сталкиваются друг с другом, словно музыкальные тарелки. Я так близка к свободе. Вот-вот закончатся две сделки, после которых начнется новая жизнь. До желанной цели осталось всего несколько дней, и сейчас мне ничто не должно помешать. Нельзя допустить, чтобы все мои планы и мечты рухнули в одночасье.

Мне ничуть не улыбается зависеть от милости принца. И вовсе не нравится зародившаяся внутри жалость, ведь я своей песней заманила его в ловушку. Прискорбно, но теперь я все чаще сомневаюсь, что Франко – высокомерный мерзавец, каким показался мне при первой встрече. Он превратился в сложную загадку, которую хочется разгадать и в то же время сбежать от нее подальше. К сожалению, его последние слова по-прежнему эхом звучат в ушах, в мозгу, в сердце.

В очередной раз застонав, я забираюсь под одеяло и накрываюсь им с головой. Так и не сняв изысканное платье, я отрешаюсь от разгулявшихся мыслей и погружаюсь в сон.

Глава 29

Эмбер

– Думаете, принц сегодня навестит вас, ваше высочество? – спрашивает Имоджен.

Они с Кларой, расположившись за столом, играют в вист, и девушка, кладя карту, не сводит с меня внимательного взгляда.

– Сомневаюсь, – небрежно отвечаю я, стараясь, чтобы голос звучал выше обычного.

За неделю, прошедшую после вечера в опере, они отбросили свою былую подозрительность, разве что высказывались по поводу туфель. И все же я вовсе не горю желанием ненароком дать им новый повод для сомнений. По совету Франко я позволила сестрам исполнять обязанности горничных, но стараюсь держаться от них как можно дальше. Я с ними почти не разговариваю, усердно играя в их присутствии роль замкнутой принцессы. Даже сейчас я сижу в кресле в другом конце спальни с рукоделием в руках.

Вышивание.

Никогда не представляла, что буду тратить время на нечто подобное. Но, по крайней мере, пальцы находятся в движении. Кроме того, это занятие недалеко ушло от штопки, которой прежде приходилось заниматься ежедневно, – вот уж не думала, что буду по ней скучать. Точнее, не могу сказать, что мне не хватает работы по дому. Просто хочется чувствовать себя полезной и хоть немного двигаться. Я в жизни не стремилась целыми днями сидеть на диване. Даже в мечтах о свободе я занималась делом – музыкой – и никогда не скучала.

Но ничего, осталось подождать еще немного. Всего через неделю все мои чаяния воплотятся в жизнь.

Конечно, если что-нибудь еще не пойдет наперекосяк.

В первые дни после похода в оперу в голове крутились лишь пессимистичные мысли. Нервы натянулись до предела, и каждый стук в дверь вызывал мысли о стражниках. Но минула неделя, а меня так никто и не тронул. И я начала расслабляться, насколько вообще возможно в моем