– Я написала чистую правду.

– Чем я могу тебе за это ответить?

О! Тут можно было бы многое придумать…

– Как тебе известно, я сейчас работаю фрилансером в качестве переводчика. «Бюро переводов Йоханны». И для него мне нужен будет сайт. Если ты поделишься со мной контактами людей, которые сделали сайт для тебя, то этим ты мне очень поможешь.

Она сама не верила, что произнесла это. Ведь в голове было совсем другое. Пригласи меня на ужин, а потом на танцы…

– Ха-ха! С удовольствием поделюсь, – ответил Генри. – Я сам его себе сделал. И для меня была бы огромная честь помочь тебе в оформлении сайта.

Новый совместный проект! Они снова будут проводить время вместе…

– Это прекрасно!

Йоханна надеялась, что произнесла это не слишком радостно.

Чтобы переключиться на другое, она решила немного поработать. Так как письменного стола у нее все еще не было, села с ноутбуком на кухне и сосредоточилась на итальянской книге об искусстве.

Перевела первую страницу и почувствовала, что рядом кто-то есть.

Она медленно оглянулась.

В дверях стояла дочь, прижимавшая к груди дневник. Аника застыла в одной позе, Йоханна тоже не решалась шевельнуться. По выражению лица Аники ничего нельзя было понять. Она растеряна? Или разочарована? Или злится?

Йоханна встала, ее коленки дрожали.

– Дорогая, я…

Она запнулась. Не знала, что сказать дальше. Неужели это начало конца? Ее ожидает окончательный разрыв, который уже никогда больше не склеить?

Аника открыла рот. И сразу же закрыла его. Она не могла выдавить из себя ни слова. Ни гнева, ни примирения. Казалось, ее парализовало. Дневник выскользнул у нее из рук и с грохотом упал на пол.

Йоханна вздрогнула, как будто ей дали пощечину.

Анику грохот тоже вырвал из оцепенения, она глубоко вздохнула, побежала к Йоханне и кинулась ей на шею.

– Аника, прости меня…

– И ты меня, мама. И ты меня тоже.

И тут обе дали волю слезам. И только когда слезы иссякли, сели и проговорили до самого утра.

Горькая сладость

Октябрьское солнце заливало кухню золотым светом. Йоханна застыла на пару мгновений у двери, чтобы насладиться чудесным видом. Она испытывала огромную благодарность за то, что жизнь подарила ей столько счастливых моментов. Еще пару месяцев назад она бы ни за что не поверила, что все вот так повернется.

Нахлынуло предвкушение радости: Инес наконец обещала приехать в гости и привезти с собой идеальный письменный стол. В своем сообщении она написала: «По поводу коллекции рецептов от твоей бабушки. Там есть пирог с яблоками? Я бы все за него отдала!»

О да! Такой пирог не забудешь! Даже без бабушкиных записей!

Йоханна подумала, что с ее памятью что-то происходит. Неприятные моменты из детства, юности, из ее семейной жизни стали стираться, а хорошее, наоборот, вышло на поверхность. И она точно знала, что никогда не забудет это хорошее. Например, свое примирение с Аникой.

Они наконец смогли поговорить, и у Аники не было больше никаких упреков к ней.

– Папа тебя постоянно унижал, и ты ничего не могла с этим поделать, – сказала она. – Но я рада, что теперь ты стала сильнее. И счастливее!

У нее такая умная, благородная и прекрасная дочь! Аника уже неделю назад переехала поближе к месту учебы, и Йоханна была спокойна. И самое главное, между ними все наладилось. Аника обещала приезжать к ней на выходные как минимум раз в месяц.

Домой. В свою комнату. Это же больше не гостевая комната…

Таймер духовки подал сигнал – пирог готов. Йоханна открыла дверцу. Чудесный аромат наполнил кухню и на мгновение перенес ее в прошлое, а точнее, на сорок с лишним лет назад…

Маленькая Йоханна, стоя на деревянной табуретке, придвинутой к столу, с гордостью вымешивала дрожжевое тесто по бабушкиному рецепту. Рядом бабушка чистила яблоки: снимала кожуру и вырезала сердцевинки. Потом резала яблоки на маленькие кубики, сбрызгивала лимонным соком, посыпала корицей и коричневым сахаром. Стоило только бабушке отвернуться, как Йоханна хватала пару кусочков и запихивала в рот. Бабушка делала вид, будто ничего не замечает. Но однажды Йоханна схватила очередной кусочек, положила в рот, и… и тут бабушка не смогла удержаться от смеха.

– Фу-у-у! Что за противное яблоко! Такое твердое и горькое. Оно, наверное, еще не спелое!

– О нет, – ответила бабушка. – Это не яблоко, это айва. А айву сырой и не едят.

– Так почему ты ее не выкинула? Она же испортит весь пирог!

Бабушка села на диван в цветочек и посадила внучку себе на колени.

– Наша жизнь похожа на этот яблочный пирог, – сказала она. – Если положить в него только сладкие фрукты, он будет, конечно, вкусным, но не сказочно вкусным. А вот если добавить чуть-чуть горько-сладкого, тогда он станет идеальным. И в жизни так же. Счастье чувствуется только тогда, когда случаются и горести. Вот тогда ты научишься ценить счастливые дни. Понимаешь?

Йоханна кивнула, хотя и не понимала до конца сути сказанного. Она была умна для своих семи лет, но для нее было слишком сложно понять, что общего между сладкими фруктами и счастливой жизнью. Но стоит заметить, что мысль эта не давала ей покоя, и она еще долго продолжала думать об этом. Все, что она знала, это то, что пирог с айвой действительно был самым вкусным. Даже лучше, чем ванильные рогалики на Рождество, чем весенний пудинг-желе, чем карамельное мороженое летом и чем пюре из печеных каштанов осенью.

Вот и сейчас Йоханна любила этот пирог больше всего на свете. Как и свою бабушку, которой давно уже нет в живых. Но воспоминания о вместе проведенном времени она хранила в своей памяти как самое дорогое. Эти воспоминания были для нее даже важнее, чем те вещи, которые достались ей от бабушки по наследству: диван в цветочек, книга с рецептами и тоненькая золотая цепочка с аквамариновой подвеской, которую она носила не снимая.

Ее рука сама поднялась к шее, и она дотронулась до светло-голубого камня, как будто его гладкость и прохлада должны были вернуть ее из мира воспоминаний в сегодняшний день.

Йоханна поставила пирог остывать на решетку. Она была довольна тем, каким получился пирог, и снова вернулась в мыслях к тому июльскому дню, когда хоронили Рене. На поминках в кафе тоже был яблочный пирог, но, конечно, не домашний. Она не попробовала ни кусочка. В тот день ей казалось, что вся ее жизнь – как горькая айва без сахара. Собственно, такой она была уже много лет.