Шрифт:
Закладка:
– Ну да, – улыбнувшись, согласился Кестель.
– В общем, мы останемся тут надолго – может, на несколько месяцев. Арголан – необычный город, полный вина, женщин и кровавых развлечений. Это важно – постоянно пробовать новые вина и новых женщин… смотреть на все новые бои и радоваться тому, что не наша кровь льется на Арене. Я называю это «жить полной жизнью» – и буду ею жить, хм… определенное время.
– А если надоест?
– Никогда это не надоест. Можно пресытиться женщинами, если три недели занимаешься только ими. Но потом три недели без женщин – и снова, как пес, облизываешься на каждые титьки невзирая на размер. В общем, я останусь здесь, пока не раздам все деньги. Ведь когда они кончатся у моих людей, они примутся одалживать у меня. Большинство уже принялось гулять. И я одолжу, как же иначе? Мы рискуем вместе, потому я буду давать в долг, хотя вернут далеко не все. А когда кончатся деньги и у меня, придет время работы. Мы соберем новые ордера и пустимся в дорогу.
– Обычно подобные тебе вожаки караванов собирают богатство, строят резиденции в городах и живут будто князья.
– И стареют в этих резиденциях, как все прочие люди, а потом умирают.
– А ты так не хочешь? – осведомился Кестель.
Туут искоса глянул на Кестеля, а тот снова припомнил то, что говаривали про Туута: дескать, примитивный болван. Вот и поверь людям.
– И что ты будешь теперь делать? – спросил Туут.
– Улаживать дела.
– А когда уладишь?
– Не знаю. Надеюсь, я смогу жить лучше, чем в последние месяцы. Счастливо жить.
– Самонадеянные слова, – заметил Туут. – Я знаю пару человек, живущих полной жизнью. Но не знаю никого, кто бы жил счастливо. А ты знаешь?
– Трудно сказать.
– Вот именно. Если бы знать такого, можно было бы научиться от него. А так… ведь не умеет человек ужиться со счастьем. Добивается его изо всех сил, а потом все портит, или оно само разваливается, и ничего хорошего не выходит, – заключил Туут и протянул руку. – Кестель, приятно было познакомиться. Может, тебе и удастся жить счастливо. Так мы будем учиться у тебя.
Кестель пожал маленькую мягкую ладонь.
– Может, и удастся, – сказал он.
Танцовщицы Басис двигались бесшумно, как тени. Кестель пробовал рассмотреть их сквозь сумрак, но не сумел. Они ничем не выдавали своего присутствия.
Зато Виану было слышно. Она приволакивала ногу и чертыхалась от боли. Виане не было нужды прятаться.
Ритуалы в кругу Басис продолжались два дня. Виана по-прежнему хромала, но рана заросла. Кестель подумал о том, что повсюду чертова гребаная магия.
Танцовщицы на удивление нежно и тщательно опекали Виану и буквально ни разу не отошли и на минуту. Кестель даже помечтал о том, чтобы оказаться раненым и под опекой такой танцовщицы.
Он задумался и столкнулся с идущей впереди танцовщицей. Та вздрогнула, отскочила. Кестель почти ничего не знал о танцовщицах Басис и не слишком удивился тому, что его прикосновение вызвало такую реакцию.
– Меня уже утомила эта темень, – буркнула Виана. – Где тут вечные огни?
Никто не ответил. Танцовщицы молчали. У них вообще был обет молчания. Очень выгодная штука такой обет, – гарантия не выболтать лишнего.
– Рано или поздно появятся, – предсказал Кестель.
– И дверей нет. Почему не видать Белых дверей?
– Они уж точно будут, – заверил Кестель, хотя сам в том отнюдь не был уверен.
С Живыми лабиринтами нельзя быть уверенным ни в чем.
Виана раздраженно посмотрела на Кестеля, и он решил не поддерживать разговор. Он уже несколько раз пытался разговорить ее, развлечь, описать, какое испытал облегчение, когда Виана выжила на Арене, и что поиски шестой части мозаики тут вовсе ни при чем.
Но Виана безжалостно пресекала всякую попытку. Кестель не понимал, в чем дело. Может, ей неохота было идти в Лабиринты? Но ведь она сама предложила помощь. Может, она тревожилась об Алие, о том, куда та пропала после боя?
Кестеля и самого беспокоило это. Алия не то чтобы просто удовольствовалась выигрышем. Наверняка она где-то неподалеку, может даже и в Лабиринтах.
Вдали замерцал свет. Когда приблизились к нему, Виана сказала:
– Я хочу отдохнуть здесь.
На стене коридора висела небольшая чаша с вечным огнем. Вроде мелочь, но и Кестель, и Виана почувствовали себя гораздо легче.
Танцовщицам Басис, похоже, свет был безразличен – как и темнота. Хотя это ощущение могло произойти от вида их добродушно и отстраненно улыбающихся масок.
Лжетанцовщицы теряли терпение. Виана понимала, что злит их, но до какой степени – поняла, когда Марисса стиснула руку с неожиданной для женщины силой.
Они ожидали того, что Виана заговорит с Кестелем, расспросит, выведает нужное. А Виана уклонялась от разговоров. Беда в том, что, если Кестеля спросить, он, скорее всего, ответит. Он ощущает себя виноватым и должным, а его осторожность, несомненно, усыпило постоянное молчание танцовщиц. Те все время молчали и, казалось, были духами, вовсе забывшими человеческую речь.
Он уселся в отдалении, повернулся спиной. Виану окружали лжетанцовщицы. Она прикинула время, прошедшее от боя на Арене. Два дня плюс несколько часов в Лабиринтах. Немало.
Для ее народа более чем достаточно. Отказ от мести позволил выиграть время. На Арене Алия подставилась, когда наклонилась и посмотрела в лицо, торжествуя. Змеиный клинок с легкостью достал бы предательницу…
Как же тяжело и тоскливо! Как же Виана хотела бы встать среди хунг, оказаться с ними в лесах, а не здесь, рядом с ведьмами. Если бы только удалось прыгнуть в какие-нибудь двери и замкнуть их за собой. Несомненно, хватило бы и того. Подземелья тут же бы передвинули пространство и тем спасли. Орденские сестры, войдя в ту же дверь, оказались бы в другом коридоре.
Но быстрая и чуткая Марисса не отступала ни на шаг и прозорливо не позволяла Виане ни капли свободы.
Нет, не стоит обманываться мыслью о возможном спасении. Вообще не следует думать об этом. Краем глаза Виана подмечала: все три чутко следят за ней из-под своих масок.
Она постаралась взять себя в руки. Нельзя позволять себе расслабляться.
– Сука, начинай расспрашивать, а то поможем!
Такой легкий, нежный шепоток, словно шорох ветра, – и грубая, страшная угроза в нем.
Это Алия. Она подменила одну из сестер, стерегших Виану перед боем. Алия нервничала в темноте и оттого была вдвойне опасной.
Виана вспомнила бой. Ох, до чего же Алия проворная и ловкая!
– Мы слышим каждое твое слово, – буркнула Алия и отстранилась.
Все сидели у стены и глядели на игру света и тени от вечного огня.
