Свист вырывающегося из баллона газа достиг своей наивысшей ноты и резко оборвался…

Момент взрыва Гриша сначала почувствовал, когда земля под его ногами коротко вздрогнула, ну а уже потом последовала ярко-желтая вспышка, озарившая окна первого этажа и брызнувшая во все стороны шрапнелью осколков. Он сразу же отвернулся, чтобы уберечь лицо, и тут ему в спину упруго наподдала ударная волна, которая едва не бросила его на землю. Впрочем, удержаться на ногах ему так и не было суждено, поскольку в следующее мгновение в него врезалась выпрыгнувшая в окно Ортея.

Они упали и покатились по газону, осыпаемые градом битого стекла и дымящихся обломков.

– Тьфу, черт! – Гриша выплюнул угодивший ему в рот пучок травы. – Ты как, цела?

Собака же, едва вскочив на лапы, снова бросилась на землю и принялась кататься по ней, сбивая огонь с тлеющей местами шкуры. В воздухе запахло горелой шерстью.

– Да все, все, хватит уже! – не в силах сдержаться, Гриша схватил Ортею и стиснул в объятьях. – Ну, поджарилась немного, ну, бывает. Кости-то хоть целы?

Собака утвердительно кивнула и, высвободившись, отступила назад и подняла вверх морду. Принюхавшись, она молнией бросилась к застрявшей в канаве у ворот машине Евгения. Гриша потрусил за ней следом, уже предвкушая неизбежную выволочку.

И предчувствие его не обмануло.

– Ты уже совсем совесть потерял?! – Оксана, сидевшая на корточках рядом с Евгением, сверкнула на него гневным взглядом. – Другие люди для тебя – всего лишь расходный материал?! Если они не члены Стаи, то их жизни не имеют значения, и ими можно спокойно пожертвовать?!

– Мы сами вызвались, а Гриша решил нам помочь, хотя и не был обязан, – вяло попытался возражать журналист. – Я в норме, жить вроде бы буду, успокойся, не кричи так. А ты, Коль, будь джентльменом, одолжи матери свою куртку.

Парень, спохватившись, стащил с себя джинсовку и накинул ее на обнаженные плечи Оксаны, которая, хоть и сбавила немного обличительный накал, останавливаться пока не собиралась.

– Да вы тут все на голову скорбные, как я погляжу! Откуда вы только в моей жизни беретесь?! Тянет вас ко мне, точно магнитом, что ли?! Или меня к вам?!

– Родственные души, ага, – охотно согласился Николай. Самое страшное осталось позади, их отчаянная авантюра удалась, и он облегченно отпустил вожжи, даже не зная теперь, что и делать – смеяться или плакать. – А бабка-то наша где?

Резко изменившееся лицо матери заставило парня умолкнуть, сообразив, что он сморозил что-то не к месту.

– Там… осталась, – глухо буркнула Оксана. – Руслан ее подстрелил.

– О! – Николай никогда не испытывал к Ирене особо теплых чувств, да и она сполна отвечала ему с матерью взаимностью, но некоторые приличия все же следовало соблюдать. – Я сожалею.

– Мы с ней… простились, – девушка вовсе не горела желанием погружаться в еще свежие и болезненные воспоминания. Их отношения с матерью никогда не были простыми и гладкими. – Все наши разногласия в прошлом. И хватит об этом.

– Строго говоря, без ее помощи мы вряд ли бы справились, – заметил Гриша.

– Да вы самостоятельно вообще ни на что не способны! – дремавший в Оксане вулкан полыхнул с новой силой. – Любая ваша самодеятельность вечно идет не по плану, и кому-то постоянно приходится вытаскивать вас из того дерьма, в которое вы вляпались! Ну что за детский сад, честное слово?!

– Спасибо на добром слове, мам, – проворчал Николай. – Мы тоже рады видеть тебя в добром здравии. Всегда пожалуйста.

Оксана умолкла, непонимающе глядя на него, но потом ее мысли все же сумели догнать реальность, и губы девушки предательски задрожали. Ведь все они примчались сюда, зная, что могут погибнуть, подставлялись под пули не ради славы или удовлетворения жажды приключений и адреналина. Ее близкие были готовы отдать жизни ради ее спасения, даже не задумываясь о правильности или глупости своих поступков. Они просто делали то, что считали необходимым. Так, как умели, так, как могли, так, как подсказывало им сердце.

Она не выдержала и все же расплакалась, а Евгений неуклюже гладил девушку по голове здоровой рукой, не в силах подобрать нужные слова. Утешать он никогда не умел, тем более что Оксана ни в чьем утешении никогда доселе не нуждалась.

– Да, иногда что-то идет не по плану, что-то не клеится, – пробормотал он, – но это же не повод даже не пытаться что-то предпринимать. Нельзя же просто сидеть на месте и продолжать спокойно пить пиво, в то время как близкий человек оказался в беде!

– Во всей этой истории с самого начала абсолютно все пошло не так! – всхлипнула Оксана. – Начиная с того, что я сама была слишком самоуверенной и не прислушивалась к вашим предостережениям. А потом Гриша даже покушение нормально организовать не сумел, Толя следы замести не смог по-человечески. Ну и покатилось…

– Вот такой я, видимо, невезучий, – Гриша облокотился на изрешеченную дробью машину, меланхолично глядя на полыхающее здание. – То у меня не так, это не эдак, да еще ружье это треклятое, будь оно неладно…

– Какое ружье? – Оксана вскинула мокрое от слез лицо и подозрительно нахмурилась.

– Ну все, Гришбан, – печально вздохнул Николай, сочувственно похлопав приунывшего бородача по плечу, – вот теперь тебе точно хана!

Глава 28

И вновь машина глотала километры асфальта, мчась на юг, к теплому морю и янтарному песку. Несколько дней лихорадочной суеты, беготни и нервотрепки остались позади, и сейчас большая часть пассажиров вовсю нахрапывала в самых разных и причудливых позах.

Прямая и ровная дорога предоставляла Оксане не так много возможностей отвлечься, а потому она снова и снова возвращалась к уже набившему оскомину самокопанию.

Существовал, конечно же, сильный соблазн обвинить во всех своих несчастьях других людей, тем более что они уже не имели возможности сказать что-либо в свою защиту. Но ошибки существуют не для того, чтобы искать им оправдания, а для того, чтобы извлекать из них уроки на будущее.

Если задуматься, то все беды человечества произрастают из неспособности людей контролировать свои эмоции и чувства, что вынуждает их идти на поводу у собственных страстей. Вечно рвавшийся к власти