Но Гриша успел рассмотреть, что всего в нескольких метрах от того места, где он прятался, лежал один из подстреленных охранников. Внезапный быстрый рывок – и можно завладеть его оружием, но, думается, засевший на балконе стрелок именно этого и ждет. Он-то расстреляет Гришу как мишень в тире, а тот даже не успеет понять, где именно укрылся его убийца. Балкон – понятие растяжимое.

Гриша тяжко вздохнул, но тут же затаил дыхание, ловя тоненький волосок знакомого запаха, и широко распахнул удивленные глаза.

– Какого черта?! – только и смог потрясенно выдавить он.

* * *

Воспользовавшись затишьем, прислонившийся к резной каменной колонне Антон загнал в дробовик еще два патрона. Одного из непрошенных визитеров удалось подстрелить, другого как минимум обезоружить, но на фоне двух убитых напарников преимущество выглядело откровенно неубедительным. Он сразу предположил, что прямая атака на ворота являлась всего лишь отвлекающим маневром. Уж если кто-то сумел совладать с двумя вооруженными профессионалами, то от него стоит ожидать и других сюрпризов.

Предположение оказалось верным и даже позволило отбить первую атаку, но слишком уж дорогой ценой Его напарники проявили непростительное легкомыслие, за что и поплатились. Все-таки стоило более доходчиво донести до них всю серьезность угрозы, но что теперь сокрушаться. Сделанного не воротишь.

Сложившаяся в итоге ситуация выглядела патовой. Антон не мог покинуть свой наблюдательный пост, вынужденный постоянно держать на прицеле ободранное дерево, за которым прятался противник, да еще и поглядывать в сторону машины у ворот. Вдруг и там какая-нибудь активность начнется. Вызвать бы кого-нибудь на подмогу – Руслана или Анатолия – да отвлекаться нельзя, сейчас исход всей схватки зависел от того, кто сморгнет первым.

За своей спиной в комнате Антон услышал тихие шаги и облегченно выдохнул. Ну наконец-то о нем вспомнили! А то еще немного – и он сам тут окаменеет.

Шаги остановились, но больше ничего не происходило. Никто не окликнул его, не поинтересовался, что происходит. Недовольно крякнув, Антон быстро обернулся, да так и застыл в немом недоумении.

Прямо перед ним на задних лапах сидела невесть откуда взявшаяся огромная афганская борзая, с любопытством его изучавшая.

– Эй! Ты кто такая? – опешил Антон, рассматривая странную гостью, красивую и ухоженную. – Что ты здесь делаешь?

Вместо ответа собака молча приподнялась и положила передние лапы ему на плечи, оказавшись с ним практически одного роста. По воздуху пробежала короткая упругая вибрация, и глаза Антона изумленно распахнулись…

* * *

В холле царил густой полумрак. Из соображений безопасности охрана выключила весь свет в доме, и теперь перемещаться приходилось по большей части на ощупь. На пороге гостиной залы Анатолий остановился и прислушался.

Странно. По итогам перестрелки обязательно должны быть слышны какие-нибудь перекрикивания. Крики раненых, приказы, ругань… но нет, все тихо. Как будто все друг друга перестреляли, и на этом все закончилось. Для какой-нибудь дешевой комедии такой вариант еще и сгодился бы, но в реальности так не бывает! Очень странно.

Анатолий, крадучись, сделал несколько шагов вдоль стены и резко остановился. Впереди, в полосе падающего из окна света неподвижно лежал человек, и что-то в его позе подсказывало, что подняться на ноги ему более уже не суждено. Рядом с ним, призывно поблескивая, валялся выпавший из его рук дробовик.

Чуть подождав, Анатолий осторожно двинулся дальше, напряженно прислушиваясь и всматриваясь в окружающие тени. В нескольких шагах от тела он снова замер, обдумывая сложившуюся ситуацию. Все выглядело крайне подозрительно.

Если человек был застрелен, то почему он оказался здесь, посреди гостиной, а не у окна или даже на балконе второго этажа? Да и следов крови вокруг не видно. А дробовик его лежит так демонстративно, так… привлекательно, словно подзывает: «Подойди, возьми! Что же ты медлишь?»

Во всем чувствовалась некая картинная нарочитость, чувствовалась ловушка. Но тогда тот, кто это сделал, должен прятаться где-то здесь, поджидая свою жертву.

И снова странно. Необычный поворот головы заставлял предположить, что несчастному свернули шею, а проделать такое с вооруженным наемником мог только Гриша, больше некому, однако он никогда не отличался излишней театральностью, предпочитая простые и прямолинейные решения.

Выбор у Анатолия оставался небогатый – либо пойти на поводу у неизвестного любителя «половить рыбку», рискуя схлопотать пулю, либо попытаться тихо уйти, оставшись незамеченным. Но тогда в полный рост вставала проблема оставшихся в лаборатории Руслана и Оксаны, с которыми он не успел закончить. Кто же знал, что его опередят, и он окажется не режиссером, а зрителем или даже участником чужого спектакля, со сценарием которого его не потрудились ознакомить?! И что теперь? Возвращаться в подвал и завершать начатое? Чтобы его в самый ключевой момент застукали с поличным?!

Да и убежать далеко у него все равно не получится. Что на машине, что на своих двоих – в любом случае он будет представлять собой легкую цель.

Куда не кинь – везде клин! Хотя… есть еще один вариант…

Анатолий снял пиджак и перекинул его через спинку стоящего рядом стула, потом наклонился и стянул ботинки, но, когда он начал расстегивать рубашку, из темноты вдруг донесся насмешливый голос. Голос, заставивший мгновенно встать дыбом все волосы на его затылке.

– Стриптиз устроить надумал?

Ну разумеется, представление не мог организовать Гриша! У него попросту фантазии на такое не хватило бы! Но вот человек, насмехавшийся над ним из глубины густых теней, являлся признанным мастером подобных постановок. Многие из которых заканчивалась отправкой кого-то из невольных актеров прямиком на кладбище. Иногда по частям.

Однако в вопросах обращения с оружием его оппонент был далеко не так хорош, как в области кровавой драматургии. Мгновенно приняв решение, Анатолий бросился к дробовику…

Но в тот момент, когда он был в каком-то шаге от цели и уже вытянул руку, собираясь подхватить ружье с пола, перед его носом словно промелькнула стремительная серая вспышка, и Анатолий сдавленно вскрикнул от резкой боли. Он схватился за раненую правую кисть, в бледном свете уличного фонаря разглядев, что на ней недостает указательного и