— сегодня никто не умрёт, — вдруг заговорил пилигрим. — Даю слово. Ты наверняка знаешь, кто я или хотя бы слышал обо мне — ещё ничего не произошло в этом городе по моей вине или в соучастии. Но мне нужно знать, был ли здесь чернокожий коротко стриженый парень с пушками и пацаном лет шестнадцати на хвосте. Одевается в чёрное, — человек за стойкой вгляделся в фигуру Мафусаила.

— Надеюсь, истории о тебе не врут, — прошептал под себя менеджер. — Да, парень был — заселился… — администратор достал из-под прилавка тяжелую книгу, открыл место, помеченное закладкой, и пролистал страницу назад. — Пять дней уж как…

— Ну, а номер комнаты?

— Нет нужды. Я позову его сам. Говорите, пожалуйста, здесь… или на улице. Как я говорил…

— Тебе не нужны проблемы — помним. Поторопись, — сквозь зубы ответил Хантер.

Несмелым окриком парень позвал кого-то из коморки администратора. Через несколько десятков секунд тишины послышался скрип ручки. Этим кем-то оказалась девушка незаурядной, в сравнении с парнем, внешности — бледно-коричневый цвет кожи подчёркивало старинное тёмно-зелёное платье с бордовыми воздушными плечами, не закрывающими ключицы. Не поднимая глаз, она тенью подошла к столику и, прослушав просьбу на ухо, так же плавно проплыла мимо двух мужчин, даже не оглянувшись… в отличии от них самих, смотрящих вдаль ухоженным чёрным волосам, собранным в элегантный хвостик.

— Красивая… — прошептал вслух пилигрим. — Сестра?

— Да. Нет. В смысле… не родная — сводная.

— М-м-м… — задумчиво потянул Мафусаил. — А похожи, — парень промямлил что-то похожее на «знаю». — По ней и не скажешь, что вы наверняка прогибали спины и заливались седьмым потом, чтобы получить это место.

— Это да…

Вновь воцарилось молчание. Наёмник молча стоял у стойки, рассматривая часы и думая о том, что девушка слишком сильно уж задерживается для здания, которое больше походило на личный дом планировкой, нежели на отель, пускай в нём и было три этажа.

— Или не прогибались? А, пацан? — рассказчик сел за стул перед ресепшеном. — Больно уж много старья тут для тех, кому нет тридцати, — парень молчал. — Что, мать с отцом постарались? Ну да, родители — это… — пилигрим обернулся на Хантера. — это хорошо. Особенно, если они о тебе заботятся… или любят. Стараются, по крайней мере.

— Пф… — выдохнул парень, взъерошив одну из косичек. — Стараются, как же.

— Что-то не так?

— Ничего… — собеседник владельца отела театрально покосил бровь, сомневаясь в словах. — Эх… Да если бы мой отец хоть на йоту старался для того, чтобы что-то получить, — темнокожий перешёл на шёпот и, казалось, говорил с самим собой. — Но нет — он родился в правильном месте, а строит из себя… Неважно, — он вдруг опомнился. — Да, ты прав — отец владеет этим местом. Я и Джина — просто персонал. Или дети, которые должны окупиться — выбирай сам, но я хочу сказать, что…

Уильям «Из Джонсборо» Хантер медленно отошёл от стойки. Не то, чтобы его не интересовала беседа, но поддержать её он не мог — разучиться находить общие темы с людьми было для него куда более простым заданием, чем вновь обрести этот навык, а стоять безмолвной тенью просто не хотелось. Его взгляд пал на столик в углу — тот, что со стороны выхода. Под тусклым светом настольной лампы узоры на небольшой скатерти столика обретали причудливые очертания. Наёмник молча сидел, подставив руку под лоб и крутил пуговицу на рубашке — мысли в голову не лезли, однако, думать всё же пришлось — девушка не торопилась.

«Слишком много проблем для одного человека. Нужно идти в Оклахому. Обратно — прямо в башню к военным. Пристрелят? Нет, не должны. Тем более, что…»

— И он просто не мог! — вскричал вдруг парень, который сидел уже за ресепшеном — рядом с пилигримом. — Понимаешь?! О, куда же ему, великому, смириться… — голос медленно начал заглушатся мыслями.

«Тем более, что у них есть открытая частота на радио. По крайней мере, для передачи сигнала — точно, а вот для приёма… Ладно, чёрт с ним. Что я скажу, когда увижу её? Что должен буду? «Эй, рад, что ты выжила, прощай»? «Я бы взял тебя с собой, но ты, скорее всего, умрёшь по дороге»? «Слушай, побудь здесь, а я нагоню одну девушку, и все будут счастливы»?»

— А он родился за месяц до конца! Месяц, блин! Вот он и помешался на этом старье, особенно с де…

«Нет. Нет, не так. Не так… «Прощай», — старик провёл по уставшему лицу руками. — просто «прощай»… А ведь это было куда проще, пока не начал это представлять. Вот дерьмо… Но почему я туда пойду? А что дальше? Отправиться одному? Отослать Джеймса в далёкие дали? Чёрт…»

Двери отеля отворились, и в него вошла странная, как минимум необычная для того мира, фигура. Наёмник бы и не заметил её в своих порывах самоистязания, как и многие люди не замечают мира вокруг себя, если бы мужской силуэт буквально не светился в затемнённом зале затемнённого города.

«Зачем я вообще иду за Сашей? Чтобы… Что? Я ей не нужен. Зачем? Она говорила, что там, куда она идёт, есть место для меня… А если нет? Даже если останусь — умру. Рано или поздно. Что, скрючиться и загнуться прямо на её глазах? Нет… Нет, не могу».

По полу ступали белые туфли, всюду заляпанные грязью с дорог; начищенный до блеска когда-то костюм, в который входили брюки и немного длинный пиджак, мог бы выедать старику глаза своим сиянием, но посерели… или побледнели… или… охотнику трудно было понять, но было то явно то ли от метода стирки, то ли от возраста. И перчатки! О, даже они, несмотря ни на что, были белыми, дорогого пошива — материал полностью закрывал руки, пускай и начал протираться и чернеть на кончинах пальцев. Единственное, что выделялось из всей той снежной белизны — чёрная трость с серебряным ободом у сферической ручки и подошва туфель, которая, к счастью, не оказалась белой.

«Но нужно попробовать отблагодарить её. Нужно. Итак, что я делаю? Расставляю все точки над «и»? А они есть? Есть, чем закрыть всё это? Как закончить? — узоры на куске ткани действительно начинали завораживать внимание. — Нужно… нужно догнать их. Обеих. Догнать и