– полагаю, чтобы вновь изучить эту часть ее жизни, – оказалось, что ее карта пациента пропала, и бывшая начальница Дина понятия не имеет почему. А Дин уволился с работы и оставил практику вскоре после исчезновения девушки. Мы переехали в Майами. Думаю, все это навело их на определенные мысли.

Гэбриел откинулся на спинку кресла, ошарашенно глядя на меня.

– Господи. Они ведь не думают, что Дин…

Я пожала плечами.

– Не знаю. Хотя их трудно винить. Ситуация довольно подозрительная. Но я уверена, что Дин не имел никакого отношения к ее смерти, а файл просто потерялся.

– Может, – ответил Гэбриел, но как-то неуверенно. – Так что они искали? Есть какие-то доказательства, что?…

– Они хотят провести анализ ДНК, – объяснила я. – Ты же знаешь, что сейчас это важно? Помогает раскрывать преступления.

– Да, – сказал Гэбриел. – Я читал об этом. Судя по всему, база данных ФБР растет.

Какое-то время мы молча сидели, слушая тихую музыку из фильма, потом Гэбриел наклонился вперед и накрыл мои ладони своими.

– Ты правда не думаешь, что.

Я едва сдерживала слезы, но старалась говорить ровным голосом.

– Конечно, нет. Но есть еще кое-что.

Гэбриел нахмурился.

– Детективы сказали, что девушка была беременна. Вот зачем им ДНК Дина. По сути, для проверки на отцовство.

– О боже. Это ужасно, – проговорил Гэбриел. Я могла видеть, как крутятся винтики в его сознании. – Но если он окажется отцом ребенка, это даст ему мотив.

– Что? Нет! – Я покачала головой.

– Подумай об этом. Вы только начали встречаться, и его пациентка от него забеременела. Он бы не хотел, чтобы об этом кто-то узнал. Он бы понял, что может потерять тебя, а ты…

Все мое тело напряглось.

– А что я?

– Ну, ты это ты.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я. – Мои деньги? Ты думаешь, что ради денег он убил бы свою девушку?

– Нет-нет, – сказал Гэбриел, пытаясь защититься. – Конечно, я не это имею в виду. Я просто.

Он вдруг побледнел.

– Так думал мой отец, – сказала я. – Вот почему он вычеркнул меня из своей жизни. И ты знаешь, что я чувствовала по этому поводу. Я ни на секунду не поверила, что Дина интересовали только деньги, и не верю до сих пор. Я так и не простила отца за эти слова.

Гэбриел поднял руки, сдаваясь, потому что понимал, что это мое больное место.

– Я просто имел в виду, что если он любил тебя, то боялся тебя потерять.

Я старалась не заводиться. Меньше всего мне хотелось ссориться с Гэбриелом. Это было бы нечестно по отношению к нему, и я это понимала.

– Уверен, что все будет хорошо, – сказал он. – Они сделают анализ и обнаружат, что он не отец ребенка, и, возможно, найдут настоящего отца. Кого-то с криминальным прошлым.

– Да, – сказала я. – Уверена, что так и будет.

Я начала грызть ноготь большого пальца.

– Мама! – крикнула Роуз. – Можно нам попкорн?

– Я пойду, – быстро сказал Гэбриел. – А ты отдохни. – Он вновь взглянул на разбросанные на кровати вещи. – Хочешь, помогу тебе все убрать?

Я какое-то время просто смотрела на него.

– Нет, я справлюсь.

Казалось, Гэбриел не хотел уходить, но Роуз вновь позвала, и он ушел к ней и Джоэлу.

Глава 27. Оливия

За два дня до Рождества резко потеплело. Дождь шел не прекращаясь, весь снег растаял, и улицы Манхэттена затопило. Люди прыгали по лужам, стараясь не уронить коробки и сумки с подарками, а снеговик у нас во дворе превратился в маленькую белую кляксу на траве, будто его и не было вовсе.

Прошла неделя с тех пор, как к нам приходили детективы, и никаких новостей больше не было. Пару раз я думала позвонить Кэролайн Уивер, чтобы спросить, что она знает, но подавила в себе это желание, потому что были праздники, а я была на седьмом месяце беременности и меньше всего хотела думать о том, что мой первый муж был убийцей. Это было совершенно непостижимо, как что-то из ночного кошмара, так что я спрятала голову в песок и не стала обсуждать это с Гэбриелом. Я делала все возможное, чтобы сохранить ощущение нормальной жизни: пекла сахарное печенье, упаковывала подарки, навещала друзей и пела праздничные гимны на званых обедах.

В канун Рождества мы с Гэбриелом положили подарки под елку, съели печенье и выпили молоко, которые дети оставили для Санты, и легли спать под стук града, бьющего в окно, – температура резко упала.

К рассвету ледяной дождь прекратился и в городе стало пугающе тихо. Я выскользнула из постели и посмотрела в окно. Все деревья на нашей улице стали серебристыми, а тротуар походил на каток.

– Кажется, там скользко, – сказала я Гэбриелу.

– Я посыплю дорожки солью, – сонно пробормотал он, но даже не попытался встать. Он перекатился на бок и снова заснул. Через несколько минут я почистила зубы, натянула халат и тут услышала, как открылась дверь спальни Джоэла. Он сонно приковылял к нам, и я взяла его за его маленькую лапку.

– Счастливого Рождества, – прошептала я.

– Санта пришел? – спросил он.

– Не знаю, я еще не была внизу. Пойдем разбудим Роуз?

– Хорошо, – ответил он. Мы вместе постучали в дверь, и я тихо открыла ее. Роуз села в постели.

– Уже Рождество?

– Да, – прошептала я в рассветной тишине. – Иди разбуди папочку.

Роуз отбросила одеяло в сторону и вскочила с кровати. Они с Джоэлом рванули вперед по коридору. Гэбриел застонал, когда они стащили с него одеяло.

– Просыпайся! – восторженно завопила Роуз, и в доме больше не было тихо.

– Просыпайся! Просыпайся! – вслед за ней кричал Джоэл. Гэбриел накрыл лицо подушкой.

– Можно, я сегодня побуду Скруджем?[11]

– Нет! – Роуз расхохоталась. – Никакой ты не Скрудж! Вставай, папочка! Не будь лентяем!

Он отбросил подушку в сторону и сел.

– Кто-то сейчас назвал меня лентяем?

– Да! – Она заливалась хохотом, а Джоэл скакал по кровати.

– Придется мне доказать, что вы ошибаетесь! – ответил Гэбриел. – Побежали! Живее, живее! Быстро чистить зубы, подарки сами себя не откроют! – Он поднялся с кровати и натянул толстовку с надписью «Нью-Йорк Янкиз», которая не особенно сочеталась с зелеными в клеточку пижамными штанами. Дети пробежали мимо, а он еще какое-то время стоял, сонно глядя на меня.

– С Рождеством.

– И тебя с Рождеством.

На несколько секунд я почувствовала тяжесть этого бремени, висевшего на нас, – вопрос, что случилось с той девушкой, которую нашли мертвой в лесу Нью-Джерси.

– Я сварю кофе, – сказала я, пытаясь не думать об этом хотя бы в Рождество.