Я прижала ладонь к сердцу.

– Это лучший комплимент, какой ты мог мне сделать. Потому что иногда я волнуюсь.

– Из-за чего?

Я махнула рукой.

– Ну, сам понимаешь. Воспитывать ее в одиночку бывает непросто.

– Уж наверняка. – Гэбриел потягивал кофе, мы оба притихли.

– Но хватит об этом, – сказала я, не желая снова заводить разговор о своей печальной вдовьей судьбе. – Расскажи, как прошел ваш пикник. Думаю, Роуз впервые увидела фрисби. Мы всегда бросаем Зигги мяч.

При звуке своего имени Зигги поднял голову, посмотрел на меня, затем снова закрыл глаза и опустил подбородок на лапы.

– Ей понравился фрисби, – сказал Гэбриел. – Она спросила, можем ли мы повторить завтра. Я ответил, что это вопрос к тебе. Можете взять мой фрисби. У меня их несколько.

– Ой. Это очень мило, спасибо. – Как ни странно, я была разочарована его предложением, ведь, насколько я поняла, он не хотел составить нам компанию. Но я не могла винить его. У него был непростой день.

– Ты, наверное, устал, – сказала я. – Ты хоть немного поспал, пока я была в больнице?

– Да, примерно четыре часа, на диване.

Мы пили кофе, и я впервые в жизни ощутила неловкость между нами. У меня было отчетливое ощущение, что Гэбриел хотел уйти. И действительно, он одним глотком допил кофе и поставил пустую чашку на стол.

– Наверное, мне пора.

Он встал.

– Ты можешь не торопиться.

Я тоже поднялась и проводила его до двери.

– Сегодня было очень весело, – сказал он с улыбкой. – Мне понравилось прогуливать школу.

– Хоть это хорошо. – Я смотрела, как он надевает куртку.

– Я рад, что с тобой все в порядке. – Он повернулся и открыл дверь. – Скажи Роуз, что я попрощался с ней.

– Обязательно. Еще раз спасибо, Гэбриел.

Он вышел, но вместо того, чтобы вызвать лифт, исчез на лестничной клетке. Я закрыла за ним дверь и какое-то время стояла там, озадаченная. Почему он так торопился уйти? Может, собирался на свидание?

Наводя порядок в гостиной, я пыталась разобраться в себе. Гэбриел мне нравился. В этом не было никаких сомнений. Это не было для меня большим откровением. Он всегда был настоящим джентльменом. Роуз явно его обожала, и ей нравилось проводить с ним время. Он похорошел, стал более уверенным в себе по сравнению с тем юным долговязым парнем, с которым я встречалась в колледже.

Опустившись на колени, чтобы собрать крошки на ковре, я вспомнила момент, когда вышла из спальни и увидела, как этот зрелый мужчина, мой бывший парень, сидит с книгой на коленях и читает Роуз. Что-то внутри меня дрогнуло, я почувствовала какую-то легкость и потом – неожиданное волнение. Я была поражена, потому что точно знала, что это. Ничего подобного я не чувствовала уже несколько лет.

Это был трепет физического влечения.

Да уж. Я думала, эта часть моей жизни закрылась навсегда. Но, может быть, я была не так мертва внутри, как мне казалось. Осознав это, я выждала десять минут, пока Гэбриел доберется до дома, а потом позвонила ему.

– Может, ты уже устал от меня, – сказала я легко и беззаботно. – Но мне интересно, свободен ли ты завтра днем, потому что я хотела бы, чтобы ты пошел с нами на прогулку в парк. Ну, если ты, конечно, хочешь.

Он молчал, и мой желудок вновь свело спазмом. Я почувствовала, что меня вот-вот отвергнут.

– Не знаю, Оливия, – сказал он. – Я бы хотел, но…

Вот и все. У меня были к этому человеку чувства, и сегодня я поняла, что они не только дружеские. Сегодня они стали чем-то большим.

Все, чего я хотела, – чтобы Гэбриел дал мне шанс. Простил меня за то, что я разбила ему сердце, и согласился начать все сначала. Как мне убедить его, что я готова смириться с потерей Дина и больше не буду играть с его чувствами?

– Надеюсь, ты понимаешь, как ты важна для меня, – сказал Гэбриел.

– Конечно, понимаю.

Но ты не хочешь быть со мной. Я ощутила острое чувство утраты. Он мрачно проговорил низким голосом:

– Да, я сказал, что хочу, чтобы мы были друзьями, Оливия, и я искренне верил, что это возможно. Но. – Он умолк, и мне показалось, что мое сердце вот-вот разорвется. – Мне трудно быть рядом с тобой. Потому что я хочу большего, чем просто дружба. И каждый раз, когда я вижу тебя, становится только хуже.

Обычно при мысли о том, какую боль я ему причиняю, я сочувствовала ему или чувствовала себя виноватой. Но на этот раз мое сердце затрепетало.

– Мне тоже трудно дружить с тобой, – сказала я. – Я всегда сожалела о том, что произошло между нами. Я сожалела о том, что сделала тебе больно. Но дело не только в этом, Гэбриел.

– Да?

Я нервно откашлялась.

– Я люблю тебя и всегда любила. Но я подавляла в себе это чувство и избегала тебя, потому что встретила другого и вышла за него замуж, а потом горевала по нему, потому что он погиб.

Вот оно. Слово, которое я не могла произнести вслух. До этого момента.

– Но я не хочу горевать вечно, – сказала я и неловко сглотнула. – И я… я скучаю по тебе.

– Я тоже по тебе скучаю, – сказал он. – Но я не хочу быть твоим запасным аэродромом. Что, если завтра Дин войдет в твою дверь, я.

– Ты не запасной аэродром.

Кроме того, этому не суждено было случиться. Дин никогда не войдет в мою дверь. Он ушел. Эта часть моей жизни закончилась.

На стене ровно тикали часы, включился кондиционер.

Наконец Гэбриел сказал:

– Так что мы будем с этим делать?

– Не знаю. Думаю, это зависит от тебя.

Я с нетерпением ждала его ответа.

– Может быть, нам не стоит торопиться, – сказал он. – Посмотрим, как все пойдет. Или, может быть, лучше расслабиться и завтра поиграть во фрисби?

Я ощутила невероятный прилив радости.

– С удовольствием.

Но ни один из нас, похоже, не хотел вешать трубку, поэтому я предложила еще один вариант:

– Если только ты не хочешь вернуться и провести с нами вечер. Я бы приготовила ужин… или, может, у тебя другие планы?

– У меня нет планов, – быстро ответил он. – И я хотел бы приехать. Когда?

Я смущенно прикусила нижнюю губу.

– Если я скажу «сейчас», это будет слишком рано?

– Совсем не рано.

Я улыбнулась сама себе, мы попрощались, и я положила трубку.

Следующие несколько минут я могла только нетерпеливо расхаживать туда-сюда по квартире в ожидании Гэбриела. Услышав наконец звонок лифта, я