Шрифт:
Закладка:
— Заклинило, — буркнул он, показывая Уриэлю переключатель, застрявший в крайнем положении. — Доломали. Надо менять.
Он проверил второй бластер — неисправность была та же, в том же месте. Сармат порылся по «карманам» в поисках нужных деталей, но под руку, как назло, лезли выгоревшие микросхемы, пригодные только для цацек. «Куда дел?» — думал он, сердито щурясь, пока кто-то не постучал по его плечу. Оглянувшись, сармат удивлённо мигнул. Уриэль, о котором он давно забыл, стоял рядом и держал на ладони несколько деталей, из которых в считанные секунды собирался регулятор.
— Это подойдёт?
Ещё несколько минут прошло, пока Гедимин, наконец нашедший «карман» с нужными деталями, возился с шестью бластерами. Ему хотелось исправить и другие поломки, но он вовремя себя одёрнул. Уриэль стоял за плечом, ловя падающие запчасти и придерживая сползающие бластеры, и не сказал ни слова, пока Гедимин не закончил работу.
— Значит, механик… — пробормотал он, разглядывая починенный бластер. — Надо было мне их поправить. А то, правда, позор какой-то.
Бластер был двуручным — для человека, Гедимину пришлось расставлять пальцы так, чтобы управиться одной рукой. Эту модель он помнил — удивляла она только своей «древностью», на полигонах Гуальтари и Кумалы сармат держал её в руках десятки раз. Мишени, к его удивлению, оказались неподвижными; он выставил руку и только боялся, что спуск откажет, — разряды били в подсвеченный круг с промежутком в полсекунды. Что-то колыхнулось рядом; Гедимин скосил глаз и увидел оцепеневшего Уриэля. Тот стоял, отложив бластер, и смотрел в одно окно с сарматом. Разряд, дрогнув, отклонился на долю градуса и ударил в верхнюю часть мишени; Уриэль шумно выдохнул и подался назад, ошеломлённо качая головой.
— Сотня! — громко сказал он. Под потолком запищало, мишень закрылась чёрным щитком, в коридоре погас свет. Гедимин посмотрел на бластер, щёлкнул предохранителем и вернул оружие на стойку.
— Сотня?
— Да, считают до ста, — отозвался Ури, медленно переключая предохранитель на своём бластере. — Норма…
Он погасил свет в своём коридоре. Только теперь Гедимин понял, что человек не сделал ни одного выстрела — так и простоял всё время, держа оружие в руках.
— Ты чего? — спросил сармат. Человек покачал головой.
— Да какой смысл… — он кивнул на дверь. — Что ты пьёшь, Джед? Дэйв даст мне в долг, если что.
Гедимин мигнул.
— Ничего, — буркнул он; ему было не по себе — похоже, он опять спутал какие-то традиции. — Ничего не надо.
Он вернулся за стол и уткнулся взглядом в столешницу. Кенен пробормотал что-то сердитое и ткнул его кулаком в бок, но Гедимин ничего не ответил. Краем глаза он видел, как Уриэль останавливается у стойки, несколько секунд стоит перед Дэвидом спиной к сарматам, быстро оглядывается через плечо и выходит.
— Спасибо, что обошлось без шума, — негромко сказал бармен, найдя взглядом Кенена. — Много безголовых юнцов тут в последнее время.
— Ничего страшного, Дэйви, — махнул рукой Кенен, дружелюбно скалясь. — Мы все тут отдыхаем и веселимся. Чем ты так напугал этого парня, Джед?
Гедимин пожал плечами.
— Он не стал стрелять.
Дэвид громко и выразительно хмыкнул.
— Я его понимаю, теск. Я его понимаю. Сколько у тебя было промахов? Один на сотню?
— Отвлёкся, — Гедимин недовольно сощурился. — Рука дрогнула.
Кенен, хлопнув его по плечу, коротко хохотнул.
— Да, наш Джед не всегда был простым механиком… Но всё давно в прошлом, Дэйви. Пойдём, парни, глайдер уже подъезжает…
Гедимин удивлённо мигнул — по его прикидкам, Кенен должен был сидеть в баре ещё полчаса и потом, понукаемый всеми ремонтниками, нехотя вызывать транспорт. Он не успел как следует обдумать то, что его удивило, — сразу за дверью Маккензи крепко вцепился в его локоть и сердито зашипел:
— Джед! Ну мне что, на цепь тебя сажать⁈
Сармат мигнул.
— Что не так?
— А то, — Кенен попытался встряхнуть его, но сам едва не потерял на ходу равновесие. — Тебе что, трудно было стрелять мимо? У тебя взыграла воинская гордость?
«Мать моя пробирка,» — сармат досадливо сощурился. «Опять какие-то традиции. Всегда в них путался.»
— Смысл в том, чтобы стрелять в цель, — буркнул он. — Что не так-то?
— А то, что если этот парень на тебя взъелся, — прошипел Кенен, приблизив лицо к наушнику Гедимина, — тебе проще будет в тюрьму переехать с вещами. Я замаюсь тебя вытаскивать. Тебе что, мало было проблем? Мы и так сидим за решёткой, как животные, а тут ещё ты выделываешься перед «копом»! Ведь он тебя запомнил, Джед…
— Ничего не понимаю, — отозвался Гедимин. У него неприятно гудело в ушах — как всегда, когда мозг, перегревшийся из-за попыток освоить мартышечьи порядки, давал сбой. Избавиться от гула было непросто, — иногда помогал спуск в активную зону реактора, иногда — неторопливая разборка и сборка подвернувшегося механизма. Сейчас ничего пригодного для разборки у Гедимина не было, а до реактора ещё надо было доехать. «А я ведь не узнаю эту „макаку“,» — думал он, забираясь в кузов глайдера вслед за другими ремонтниками. «Их тут много. Они тоже плохо нас различают. Разве что им считыватели выдадут…»
21 октября 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Гедимин недовольно сощурился, но Кенен, разглядывающий себя в зеркале, даже не повернулся в его сторону.
— Давай-давай, Джед, — пробормотал он, стряхивая с наплечной пластины невидимую соринку. — На итоговой отмывке без тебя не обойдётся.
— Айзек — тоже дозиметрист, — напомнил Гедимин, подтягивая разболтавшийся зажим ремонтной перчатки. Спрингер, недавно притащенный из пояса астероидов и «съеденный» лучевым потоком на треть, всё ещё стоял на космодроме; вчера и позавчера его заливали меей, отмывая от радиоактивной пыли, сегодня предстояло
