— Ладно.

Я сажусь в кровати, плотно прижав простыни к телу.

— Почему бы тебе не выйти ненадолго, чтобы я могла одеться.

— Одеться? И куда ты собралась?

— Поговорить.

— Я не знал, что нужно надевать одежду, чтобы поговорить.

— Юмор сегодня так и лезет из тебя.

— Из меня сегодня много чего лезет, но точно не юмор.

Две золотые сферы на мгновение гаснут.

— Просто оставайся на месте и давай поговорим, Фэл.

Он кажется таким уставшим, что я уступаю ему.

— Как там Фибус?

— Я думал, мы обсуждаем Эпонину.

— Мы её обсудим, но сначала я хотела бы знать, как там мой друг.

Свечение радужек Лоркана разрезает темноту.

— Он переносит свои ежедневные пытки с огромным самообладанием.

— Смешно.

Я сжимаю губы.

— Он меня ненавидит?

— Хотя он и клянётся, что никогда больше с тобой не заговорит, он очень по тебе скучает и считает дни до твоего возвращения.

Моё сердце издаёт серию хаотичных ударов, потому что я не знаю, когда это случится. Это может случиться скоро, если Эпонина не пытается ввести нас в заблуждение.

— Можно ли доверять принцессе из Неббы, или она такая же подлая, как и её отец?

— Мало кто может похвастаться подлостью короля Роя. А что касается Эпонины, то она не любит ни Данте, ни своего отца. Враг нашего врага — наш друг.

— Значит, нам стоит пойти на золоченый пир?

— Нам?

— Разве Ифа тебе не сказала? Мы оба приглашены.

— Она, вероятно, упоминала об этом, но я отвлёкся на другие… вещи.

Вещи или человека? Я стараюсь не дать своим мыслям устремиться в сторону Глэйса.

— Просвети меня, Фэллон. Что такое золочёный пир?

— Это ритуал, предшествующий свадьбе, когда на кожу жениха и невесты наносят золотую краску, так же как и на кожу членов их семей, тем самым желая им достатка.

— Ох, уж, эти фейри и их пошлые ритуалы.

— Ты хочешь сказать, что у воронов нет странных брачных ритуалов?

— У нас есть ритуалы, но мы не обмазываем наши тела золотом.

— Вы валяетесь в грязи?

Я замечаю блеск его зубов.

— Мы вороны, а не кабаны. А что касается Эпонины, если ты хочешь разукрасить её и её будущую тещу золотом, ради бога, можешь сходить на пир.

— Мужчин тоже раскрашивают.

Мои брови сдвигаются вместе.

— Разве мне нельзя будет украсить Данте или Пьера?

— Нет.

— Почему нет?

— Ты прекрасно знаешь, почему я не хочу, чтобы ты разукрашивала этих двух мужчин.

— Потому что ты думаешь, что они воспользуются моей близостью, пырнут меня и соберут мою кровь?

Его зрачки сужаются.

— В том числе.

Я представляю, как Пьер ударяет меня кинжалом, и вздрагиваю. Слегка качнув головой, я говорю:

— Вообще-то, я собиралась пойти туда не для того, чтобы кого-то раскрашивать. Я собиралась пойти туда, потому что она сказала, что знает о местонахождении Мириам. Однако, она согласилась рассказать нам об этом, только если ты согласишься, — я понижаю голос и еле слышно бормочу, — убить её отца.

Раздается скрип кожи и шуршание ткани, когда Небесный король расплетает ноги и наклоняет голову из стороны в сторону.

— Джиана думает, что это ловушка.

— А каково твоё мнение?

Мои глаза медленно привыкают к темноте, и теперь я могу разглядеть его чуть лучше.

— Я больше не доверяю своим суждениям.

— Но ты доверяешь моим?

— Я верю в то, что ты хочешь сохранить мою жизнь. По крайней мере, пока ты не изловишь Мириам, а Бронвен не выяснит, как я могу снять твоё заклятие.

— Она это уже выяснила.

От удивления я выпускаю простыни из рук.

— Как?

— Нам нужна Мириам.

— Мириам — ключ к снятию заклятия?

— Мириам — ключ ко многим вещам.

Его взгляд спускается по моему телу.

Я смотрю вниз и замечаю, что мои соски торчат сквозь сорочку. Поскольку его чувства гораздо острее моих, а моя ночнушка слишком тонкая, я хватаю простыни и задираю их повыше.

— Как там мой отец?

— Занят.

— Так занят, что не может меня навестить?

— Он не знает, что ты вернулась в земли фейри.

Теперь понятно, почему он молчит.

— А чем он так занят?

— Мной.

— Ты решил занять его, чтобы он не узнал, что я покинула твоё королевство?

— Я знаю, это может тебя удивить, но я бы не хотел почувствовать его когти на своей шее. Рассказав ему о нашей парной связи, я и так уже потерял его благосклонность.

— Только вот ты помолвлен с другой. Это должно его успокоить.

Когда Лор ничего не говорит в течение долгого времени, я спрашиваю:

— Ты ведь рассказал ему о предстоящей свадьбе?

— Естественно.

— Уже выбрал дату?

— Нет.

— Почему нет?

— Ты так торопишься меня женить, Фэллон?

Его вопрос кажется невинным, но производит тягостное впечатление. Но что его так тяготит?

— Церемония состоится в Глэйсе?

— Место ещё не выбрали.

— А что-то вообще уже решено?

— Вернись домой, и я отвечу на любые вопросы.

Домой… у меня нет дома. У меня есть места, где я могу спать и хранить одежду — одежду, которая мне даже не принадлежит — но у меня больше нет места, которое я могла бы назвать своим.

Я начинаю пожёвывать нижнюю губу.

— Ответь мне на них в моём сознании, и никто не услышит.

— Только вот ты больше не хочешь, чтобы я находился у тебя в голове.

— Я, может быть, и не хочу, чтобы ты там находился, но пока между нами есть эта связь, ты можешь её использовать.

Он снова замолкает.

— Лоркан, пожалуйста, не скрывай от меня ничего.

— Ты хочешь ответов, тогда возвращайся домой.

— Перестань называть это домом! Твоё гнездо — не мой дом.

Раздается звук рвущейся ткани. Неужели он порвал что-то своими когтями?

— А дом Антони — твой дом?

— Нет.

— Тогда почему, ради святой Морриган, ты всё ещё здесь?

— Ты знаешь почему. Я пытаюсь найти Мириам.

— И ты думаешь, что она постучится в твою дверь? Перестань, птичка. Я знаю, что ты не настолько глупая.

— Вообще-то, ты как раз считаешь меня глупой.

Мои глаза начинает щипать.

— Фэллон… — бормочет он и вздыхает.

— И да, я понимаю, что обещать Пьеру выйти за него замуж в обмен на его помощь было поспешным решением, но это не дает тебе право поливать дерьмом меня и то, чего я пытаюсь добиться. Так что, если тебе нечего больше добавить, то убирайся к чертям из моей комнаты.

Он откидывает с лица прядь волос.

— Я предоставил выходной Ифе и другим своим стражникам, так что ты застряла тут