Шрифт:
Закладка:
— Я попросила вернуть моего коня, но он не дошёл до дома. Поэтому Габриэль привёл мне Арину.
Глаз лошади, как и глаза Ифы, смотрят то на Антони, то на меня. Лошадь тихонько ржёт и пытается отпрянуть.
— Вытяни свою руку, — говорю я ему.
Он вытягивает руку вперёд, и Арина нюхает его ладонь. Проходит несколько секунд, но вскоре она начинает успокаиваться. Я уже собираюсь отвязать её и позволить свободно бродить вокруг, когда Сиб врывается в кукольный храм и пугает её своим энтузиазмом.
Она достает морковку из корзинки и протягивает лошади. Арина нюхает воздух, затем еду, после чего её огромные зубы захватывают половину морковки, заставляя Сиб захихикать и продолжить скармливать ей месячный запас овощей.
Когда еда исчезает в желудке Арины, я вспоминаю, что мы больше не нуждаемся в еде. И что у нас полно золота.
Костяшки пальцев Антони проходятся по моим. Я опускаю взгляд на его руку, после чего поднимаю глаза на его лицо и вижу, что его голубые глаза смотрят в мои.
Я почти прижимаю руку к своему телу, чтобы не привлекать внимания Лора к моряку, но решаю, что Небесный король не может указывать мне, кого касаться.
— Как прошёл твой день?
— Он был долгим. А твой?
— Я познакомилась с Пьером и Эпониной из Неббы.
— Где?
— На Исолакуори. Мы там обедали.
— Лоркан отпустил тебя на Исолакуори?
Щёки Антони раздуваются, а затем опускаются, как у Арины.
Ифа подходит ближе, словно пытается втиснуться между Антони и мной.
— Морргот хотел, чтобы она познакомилась с королём Неббы и поняла, насколько ужасен этот человек.
— Зачем?
Все черты лица Антони напрягаются.
— Чтобы она не стала возражать, если он решит отрубить ему голову?
Презрительный тон его голоса заставляет меня вздрогнуть. Я смотрю мимо колонн храма на чёрное небо, и хотя эльфы не хлопают крыльями у нас над головой, а мы стоим далеко от высоких живых изгородей, окружающих этот ухоженный сад, ничто не мешает им подслушать наш разговор.
— Ты так сильно привязан к голове Пьера, Антони?
Скучающий голос заставляет меня резко посмотреть перед собой, и мой взгляд падет на мужчину, который облокотился на одну из колонн, его взгляд опущен на наши с Антони руки.
Мне следует отойти, чтобы защитить своего друга, но я оставляю свою руку на месте.
— Не особенно, Морргот.
— Тогда не ставь под сомнение мои решения.
Моряк скрещивает на груди свои мускулистые руки.
— Намёк понят. Давай поговорим внутри дома.
Антони сжимает губы, а затем резко кивает и начинает идти по направлению к своему дому.
Лор не сразу следует за ним. Вместо этого он пристально смотрит на Арину, которая уже проглотила всё, что предложила ей Сиб, а теперь нюхает плечо и щеку моей подруги, словно пытается найти припрятанную морковку. Сиб начинает смеяться, и её смех прорывается сквозь моё мрачное настроение и слегка его приподнимает.
— Откуда это животное? — спрашивает он.
Продолжая хихикать, Сиб говорит:
— Таво собирался её умертвить за то, что у неё нет глаза, но Габриэль спас её и привёл сюда вместо убитого ими Ропота.
Я на секунду зажмуриваю глаза.
— Прости, Фэл. Я не хотела, чтобы это прозвучало так резко.
Совладав с эмоциями, я открываю глаза. Несмотря на то, что я не хочу смотреть на Лора или каким-то образом его вовлекать, я сдерживаю обещание, данное новому капитану.
— Габриэль хороший. Что бы ни случилось, что бы ты ни сделал, не трогай его.
Лунный свет падает на лицо Лора, окрасив его в белый, чёрный и золотой цвета. Я не знаю, о чём он думает, и отвожу глаза, не желая проникать в его сознание. С меня хватит этих странных отношений.
Я замечаю, как дёргаются его пальцы, а из кутикул появляются длинные металлические когти.
— Я слышал, что у тебя есть ко мне вопросы.
— Ты слышал что-то не то.
— Значит, тебе неинтересно узнать, освободил ли всё-таки Лазарус твою бабку?
«И можно ли доверять Эпонине?»
Я искоса смотрю на него.
— Данте говорил, что ты не считаешь его виновным. Уже сменил пластинку?
— Нет.
И хотя я ещё не успела слишком разволноваться, меня успокаивает известие о том, что Лазарус не предал воронов. Не предал меня.
— А касательно твоего второго вопроса…
— У меня нет второго вопроса.
— Я приду обсудить его с тобой, когда побеседую с Антони.
Лор отступает и растворяется в тенях.
Мои челюсти начинают болеть из-за того, как сильно я сжимаю зубы. До чего же он настырный.
Устроив Арину в саду, я направляюсь в свою комнату и пытаюсь заснуть, но малейший скрип за моей дверью заставляет меня вздрагивать, малейшее касание ветки о моё окно заставляет мой пульс ускоряться.
В итоге я лежу так всю ночь напролет — и напрасно, потому что Лор так и не появляется — и зеваю потом весь следующий день. Мне интересно, что он обсуждал с Антони, но, когда я спрашиваю об этом за ужином, моряк решает держать язык за зубами.
А еще у него плохое настроение. Боже, какое же у него плохое настроение. Должно быть, он тоже плохо спал.
Я следую за ним, когда он выходит из-за обеденного стола, а Ифа идёт за мной, но ей хватает такта держаться на расстоянии.
— Антони, подожди.
Он продолжает топать по лестнице.
— Ради всего святого, Антони!
Наконец, он останавливается и разворачивается. Это происходит так неожиданно, что я впечатываюсь в его грудь. Он хватает меня за бицепс, не давая мне покатиться с лестницы и сломать шею.
— Тебе действительно настолько на меня наплевать?
Его грубые слова царапают мой нахмурившийся лоб.
— Что? Зачем ты это спрашиваешь? Почему это вообще пришло тебе в голову?
Я смотрю в голубые глубины его глаз и замечаю в них жёсткий блеск разочарования.
— Потому что, Фэллон. Потому что.
Он заводит прядь моих волос мне за ухо и начинает разглядывать тускло светящийся кристалл на моей серёжке.
— Потому что — что?
Его прикосновение такое тёплое и нежное, несмотря на грубую кожу его рук, которая в отличие от моей, так и не начала смягчаться. Вероятно, это связано с его деятельностью в Ракокки, о которой он мне так и не рассказал.
— Позволь мне поехать в Ракс. Позволь мне помочь.
Его кадык поднимается и опускается дважды прежде, чем он говорит:
— Рибав меня убьет, не так ли, Ифа?
Он не перестает смотреть на меня, обратившись к моему телохранителю.
Она не отвечает, но я и
