— Всё, мне осточертело это! — решительно мяукнула Вероника и уселась на пенёк, который прописался у подножия небольшого холма. — Мы уже битый час рыщем здесь, но так ничего и не нашли. Что мы хоть ищем? Что могло быть источником этих криков? И почему сейчас их нет? Я только филина слышала, да прочих ночных птиц.

— Хорошие вопро–о–осы, — протянул я, стоя на вершине холма по пояс в кустарнике. Мне уже самому надоели эти поиски.

— Может, звуки издавал ветер, раскачивающий ветки? — предположила девушка и смахнула прядь прилипших ко лбу волос.

— Возможно, — не стал я категорически отметать этот вариант.

Хотя, конечно, Фомич, вряд ли принял бы завывающий в ветвях ветер за крики. Но на холме и возле него ничего не было. Кусты, деревья да трава — вот и всё. И если сперва мы бродили здесь впотьмах и жалели об отсутствии фонаря, то потом луна показалась из–за туч и залила серебряным светом всю округу. Однако даже вполне неплохое освещение ночного светила не улучшило ситуацию. Мы до сих пор ничего не отыскали.

Я разочарованно посмотрел на Веронику. А та пожаловалась, зябко обхватив себя за плечики:

— Я замёрзла, Вик. Я хочу домой в свою мягкую кроватку.

— Ладно, сматываем удочки, — решил я и стал спускаться с холма.

Параллельно я принялся снимать плащ, дабы передать его девушке. Ей всяко теплее будет. Вероника ведь накинула свой макинтош прямо на голое тело, поскольку она сильно опаздывала на встречу со мной и решила не тратить время. Немудрено, что она в итоге замёрзла.

Но мне не суждено было по–джентльменски передать Веронике плащ. Где–то посередине спуска моя нога угодила в какую–то нору и предательски выгнулась. Тотчас лодыжку прострелила боль. А сам я нелепо взмахнул руками, выронил плащ и рухнул в траву. Повезло, что она серьёзно смягчила моё падение. И я отделался лишь пульсирующей болью в лодыжке.

Вероника резко приподнялась с пенька и с тревогой вскрикнула:

— Вик, ты не ушибся?!

— Всё нормально! Я так и планировал! — наигранно весело ответил я, массируя пострадавшую ногу. Боль быстро уходила. А значит, у меня даже нет растяжения.

— Я всегда не доверяла твоим планам, — фыркнула успокоившаяся девушка и вернула свой зад на пенёк.

Я усмехнулся и раздвинул траву, дабы посмотреть на ту нору, которая стала причиной моего позорного падения. Но перед моими глазами предстало совсем не жилище какого–нибудь суслика. Нет, это была трещина, шириной сантиметров в пять и длиною в полметра. Такие трещины обычно образуются в засушливых частях континента. А тут, когда дождь хлещет чуть ли не каждый день… Хм, странно.

Может, сунуть что–нибудь в щель, чтобы проверить её глубину? Под рукой как раз оказалась рука. Вряд ли же кто–то живёт в трещине и цапнет меня? А помимо руки вокруг колосилась лишь мягкая, тонкая травка. Спускаться же с холма и отламывать от дерева ветку — лень. В общем, девиз «слабоумие и отвага» победил. Я сунул–таки руку в щель. И она ушла по самый локоть.

В этот миг Вероника капризно проговорила, начиная закипать:

— Долго ты там? Ты разве не слышал, что леди замёрзла? Неужели ты и правда такой сухарь?

— Иду, иду, — поспешно откликнулся я и вытащил руку. Она предсказуема оказалась покрыта комочками влажной земли. Но вот что оказалось совсем непредсказуемым, так это запах… Из трещины потянуло затхлым воздухом, едва уловимо пахнущим разложением.

Тотчас я поманил рукой магичку и возбуждённо протараторил:

— Вероника, иди сюда! И прихвати прямую ветку подлиннее. Кажется, я что–то нашёл!

— Что? — заинтересованно выдохнула она. И в её глазах снова заполыхало пламя любопытства.

— Могилу или склеп, — предположил я, облизав губы. — Неси скорее ветку да покрепче.

Девушка торопливо метнулась в лес и принялась лихорадочно метаться в поисках подходящей ветки. Вскоре её удовлетворила полутораметровая палка, лежащая под берёзой. Она схватила её, взлетела по холму, точно в попу ужаленная, и прострекотала:

— Показывай, что нашёл!

— Вот, — ткнул я пальцем в сторону трещины. — Из неё пахнет разложением и идёт спёртый воздух.

Вероника шустро опустилась на колени, принюхалась и азартно резюмировала:

— Да, что–то такое есть.

Я улыбнулся, выхватил из рук магички палку и засунул её в трещину. Она ушла в неё до самого конца. Тогда я постарался подвигать ею из стороны в сторону. И у меня это получилось, но с трудом.

— Кажется, трещина глубокая, — оценил я, нахмурив брови. — Голыми руками её не разрыть.

— И что делать? — выдохнула девушка и с надеждой посмотрела на меня. В её глазах отражался свет луны, а ротик оказался приоткрыт.

Мне не хотелось расстраивать магичку, но я всё–таки произнёс:

— Придётся завтра ночью прийти сюда с лопатой и на всякий случай с оружием. А то мало ли что… Фомич мне кое–что рассказал об этом острове. И хоть львиная доля его россказней — бабкины сказки. Всё же нам стоит подстраховаться. Да и время поджимает. Мне в два часа ночи надо передать мешок своему местному знакомцу.

— Убедил, — вздохнула немного поникшая Вероника, которая прямо сейчас хотела докопаться до тайны трещины. Но вместо этого она встала, отряхнула колени и задумчиво спросила: — А что ежели весь этот холм — какой–нибудь старинный склеп?

— Вполне может быть, — проронил я и накинул на плечи девушки свой плащ.

— Спасибо, — поблагодарила она меня и добавила: — Ну а звуки? Их–то кто издавал? Может, они как раз и неслись из этой трещины?

— Ежели так, то нам точно надо будет взять оружие. И прийти сюда с полными магическими резервами. По слухам, в старинных склепах, могилах и прочих захоронениях может завестись всякая охочая до чужой плоти дрянь, — мрачно заметил я, принявшись спускаться с таинственного холма.

— А стоит ли тогда стараться проникнуть в этот склеп? — задалась вопросом Вероника и тотчас решительно выдала, будто сморозила какую–то глупость: — Конечно, стоит! Ежели мы этого не сделаем, то любопытство до смерти заест меня. Ведь в этом склепе может быть целая уйма интересных вещей.

— Или ничего там нет, — усмехнулся я, потопав по лесной тропинке.

— Сплюнь! — грозно рыкнула магичка, а потом мечтательно вздохнула. — Там много золота, драгоценных камней и… свитков с древними магическими умениями.

Я скептически хмыкнул, но говорить ничего не стал. Вероника же продолжила перечислять то, что она хотела бы увидеть в склепе. И замолчала она лишь тогда, когда ей пришлось создавать портал. Девушка умеючи сотворила его и вернула мне плащ. На прощание поцеловала меня в щёчку и перенеслась к особняку барона Артура Люпена.

А я вытащил из кустов мешок с контрабандой, взвалил его на плечо и потопал к башне–общежитию. Конечно, пока я шел к ней, меня будоражили мысли о склепе. Какие тайны он хранит? И действительно ли непонятные крики связаны именно с ним?