Что, если они не успели?

Приподняв юбки, Кора подбежала к двери и забарабанила в нее:

– Дядя! Открывай! Это я! Срочно!

Тишина. Настолько чистая и гнетущая, что становилось не по себе. Кора нервно сглотнула и оглянулась на застывших за ее спиной мужчин.

– Не слышит? – уточнил Джон.

– Или все-таки уже допился… – буркнул мрачно Максимилиан.

– Черного хода у него нет. Дверь забаррикадирована, стоит сигнализация, значит…

– Если ты воспользуешься магией, сюда съедется куча констеблей, а потом доложат о ложном вызове и пьяном хозяине дома в отключке. Хантмэна точно попрут…

– Тогда оставим магию на крайний случай. – Джон осмотрелся, вороша взглядом высокие заросли. – Обойти можно?

– Можно. Зачем тебе? Окна он вряд ли оставил открытыми, а стекла в них противоударные. Такие разбивать только тараном.

– Посмотрю, что с ним. Останься с Корой.

Максимилиан коротко кивнул. Его брови хмурились, между ними пролегла глубокая морщинка. Напряжены были явно все, но только Кора подрагивала, будто от холода. Если бы она решилась разжать челюсть, то зубы застучали бы друг об друга.

– Похоже, я бесполезна. Опять, – прошептала Кора, обхватывая себя руками и сжимая предплечья.

– Извини. Сам не знаю, что с ним. Он последнее время… Неважно. Ты не виновата. Ты ведь не стояла над ним с бутылкой, заставляя пить.

Кора сглотнула солоноватую от крови слюну. Нет, не стояла. Она поступила даже хуже…

– Но я все же хочу попросить тебя. Поговори с ним. Потом. У тебя есть влияние на него, он прислушается.

Она кивнула. Она поговорит. Она сделает, что должна была сделать еще в прошлый раз. Пусть он обвиняет ее, кричит. Ничего. Кора справится. Наверное…

Максимилиан постучал в дверь, будто надеясь, что ему все же откроют. Не открыли. Зато послышался какой-то звон, за которым почти мгновенно последовал оглушающий до писка в ушах звук.

Выстрел.

Это был выстрел!

Кора дернулась и заколотила по двери в каком-то иступленном животном ужасе.

– ДЯДЯ! – кричала она снова и снова. Ее голос срывался. – ОТКРОЙ МНЕ! ДЯДЯ!

Максимилиан попытался оттащить ее.

– Нет! Пусти! Там… Я… Дядя!

– Кора! Успокойся! – Максимилиан приподнял ее так, что ноги забили по воздуху, а кулаки заколотили по его рукам. – Успокойся! Этим ничего не добиться!

Раздались отчетливые шаги, а после скрежет, какой бывает, когда по полу волокут тяжелый стеллаж. Затем едва слышно звякнул замок и дверь открылась, являя хмурое лицо Джона:

– Он в порядке, Корри.

Она обмякла. Хорошо, что Максимилиан все еще держал ее, иначе она бы рухнула. Тело подрагивало, щеки были мокрыми от слез, которые Кора сразу и не заметила. В саднящем горле застыл ком, а сердце билось неровно и пекло в груди, как тлеющий уголь. Зубы все же застучали, выбивая рваный ритм.

Максимилиан осторожно передал Кору Джону, который придержал ее за талию и прижал к груди. Кора с трудом дышала, заставляя себя выхватывать все новую порцию воздуха. Ручейки все текли по щекам.

Джон что-то протянул Максимилиану, и тот, выругавшись, метнулся внутрь дома. В приоткрытой двери видны были поцарапанный пол и бок тяжелого комода, который, очевидно, до того был приставлен ко входу.

Послышались голоса. Максимилиан и Кристофер ругались. Сильно. Можно было различить самые грубые слова и выражения.

Джон, придерживая Кору, к которой почти вернулась былая устойчивость, вошел в дом и захлопнул дверь. Он прошел на кухню, где уже все стихло. Запыхавшийся и раскрасневшийся Макс зло сверлил взглядом напарника. Кристофер же с дрожащими губами и влажными ресницами упрямо пялился на стол перед ним. Там стояли стакан и ополовиненная бутылка дешевого виски.

Но было еще кое-что. То, что Джон передал Максу на входе. Револьвер.

Кора хотела спросить, что случилось, но не могла выдавить из себя и звука.

– Револьвер пустой. Была одна пуля? – рыкнул Максимилиан Джону. – Так ведь?

Тот кивнул.

– Решил с судьбой поиграть, Хантмэн?

Кристофер прикрыл лицо рукой.

Кора все же издала звук. Неопределенное мычание, после которого слезы полились с большей силой.

– Зачем ты опять ее привел? – буркнул дядюшка.

– Затем, что ты бухаешь и баррикадируешь двери! – взорвался Максимилиан, но тут же резко выдохнул, возвращая себе контроль. – Что случилось, Крис?

– Моя жизнь, сынок, – пробормотал дядюшка. – Случилась моя жизнь.

– Сделай одолжение, перед тем как в следующий раз решишь провести дуэль с самим собой, скажи мне. Как минимум для того, чтобы я не приводил Кору. А теперь пойдем. Надо тебя умыть и уложить спать.

– Кто я, по-твоему? Дитя малое?

– Ты пьяный старик, – подал голос Джон. – И ты перепугал Корри.

Кристофер сверкнул глазами в его сторону, но так и не взглянул на нее.

– Эй, – Максимилиан вдруг тоже посмотрел на Джона, – что с ладонью?

– А? – тот уставился на чуть обожженную кожу и струящуюся кровь. – Ничего, порядок.

– Этот гаденыш увел ствол в последний момент, пуля, видать, полоснула, – нахмурился дядюшка. – Возьми аптечку, умник.

– Лучше сигналку снимите, исцелюсь быстрее.

Кристофер кивнул и вполне уверенным шагом вышел из кухни, а Максимилиан, не сводя с него немигающего взгляда болезненно зеленых глаз, двинулся следом.

Кора вышла из оцепенения, отступила и потянула к себе раненую руку Джона, а затем подняла к нему голову:

– Очень больно?

Он завороженно следил за ней, приоткрыв рот, и не дышал, пока спустя парс наконец не произнес еле слышно:

– Ты правда беспокоишься?

– Дурак? Конечно! Надо обработать…

– Корри, – улыбнулся Джон растерянно, – ты невероятная, знаешь?

– Ты и головой ударился? – она нервно усмехнулась, чувствуя, как дрогнули губы.

Он рассмеялся, искренне и громко, заглушая звон от выстрела, который все еще дрожал в ушах, а затем притянул ее ближе, чмокнув в макушку:

– Не беспокойся обо мне, я быстро излечусь.

Изумленно моргнув, Кора вытерла нос рукавом. Что такого в ее беспокойстве? Кто бы не волновался?

– Как самочувствие?

– Устала…

– Ты перенервничала.

– Мне нужно умыться, и… я поговорю с дядюшкой.

Решить было проще, чем сделать. Когда Кора смыла слезы с раскрасневшегося лица, она внимательно посмотрела в мутное зеркало, в светло-карие глаза, в которых все еще отражался страх. Страх за чужую жизнь.

Перед тем как войти в полумрак спальни Кристофера, пропахшей дымом, Кора замешкалась и осторожно стукнула по косяку, обозначая свое присутствие.

– Я войду?

– Шла бы ты домой, – недовольно отозвался дядюшка. Он полулежал в кровати, сложив руки поперек груди и пялясь в потолок.

– Я… Мне очень жаль. Прости, что… Прости, – язык все еще не поворачивался сказать «за то, что я сделала с памятью о твоем сыне». Сердце в груди сжималось, а слезы по новой подкатывали к глазам. Пришлось