свои ладони на его руках, скользнула по костяшкам к запястьям, заглянула в глаза, зная, что будет скучать по ним все предстоящие длинные дни. Джон замер, а затем перехватил ее руки, чтобы жадно припасть губами к ее пальцам.

Ни он, ни она не вымолвили и слова. Они попрощались молчанием.

* * *

Кора изо всех сил старалась не думать об Аконите. О Гиле. Но не могла. Он все время был с ней. Его образ маячил где-то поблизости, в сознании, мешая отдаться празднованию в полной мере.

На праздновании собственного двадцатитрехзимия Кора чувствовала себя чужой. Она сновала по залу, пытаясь затеряться среди гостей, но ее, разумеется, мгновенно находили все желающие ее поздравить. А Стефан заботливо следил, чтобы бальная карточка возможной невесты не пустовала, знакомя ее с кучей джентльменов, которые любезно вписывали свои имена. Кора подозревала, что Стефан просто не особенно жаждет танцевать с ней постоянно, но, конечно, это было и проявлением своеобразной ответственности за нее.

В целом он был сносным. Наверное, если бы не желание быть журналисткой, то ей ничего не оставалось бы, кроме как войти в семью Фитсроев. А теперь… Мамины потуги «пристроить» дочь выглядели такими пустяками. Где-то там Аконит. Гил… Может, вот он, стоит спиной. Его светлые волосы уложены, фрак вычищен. Конечно, нет, это всего лишь очередной гость вечера…

Столица осталась далеко, и за городом нельзя было в полной мере ощутить яда, который тек по улицам Трефа, нельзя было поймать косых взглядов, рыщущих по толпе и жаждущих вырвать сорняк их общества; там не сновали констебли, вынюхивая тонкий аромат крови и цветов… Здесь будто бы и не существовало никакого Аконита.

Но он был. Кора рассматривала гостей, то ли боясь, то ли надеясь увидеть пристальный взгляд светлых лазурных глаз Гила.

– Ты какая-то бледная, – обеспокоенно проговорила кузина Шарлотта. Матери Коры она приходилась племянницей. Вот уж у кого был тонкий стан, так это у Шарлотты. Изящная, не обремененная скоплением веснушек на коже, с послушными рыжими локонами, с голубыми глазами и пухлыми губками. На год младше Коры, а уже с женихом! Матушка то и дело ставила ее в пример.

– Немного устала, Лотти, не беспокойся.

– Кажется, Стефан Фитсрой увлечен тобой, милая кузина.

– Он просто приглядывает за мной на правах хозяина, – Кора оглянулась на него, скучающе смакующего вино. К счастью, в их сторону он не смотрел. Ибо весь вечер он то и дело «ухаживал», отчего уставал и сам, и утомлял спутницу.

– Разве ты не хочешь, чтобы он сделал предложение? Тетушка Шерил говорила, вы отлично ладите…

– Мама преувеличивает, – перебила Кора. – И я вовсе не собираюсь замуж. Ни за Стефа, ни за кого-либо еще и… – она осеклась. Перед глазами вспыхнул образ из сна. Гил. Аконит.

– Быть невестой не так уж и плохо, поверь мне, – Лотти погладила плечо Коры и неспешно направилась к фуршету.

Вечер подходил к концу. Танцы давно закончились, шампанское уже не так обильно искрилось в бокале. И Кора наконец вернулась в отведенную ей спальню. Она осматривала букеты, присланные к ее дню рождения.

Один из них – забавные яркие подсолнухи – были от дядюшки Криса. Кора сочла это хорошим знаком. Джон тоже прислал букет из орхидей, подписавшись, как обычно – «Мэри».

Был еще один. Его она заметила сразу. Сирень.

Кора боялась этого букета. Она оставила его «на потом», убедив себя, что это совпадение. В конце концов, весна – самое время для цветения сирени. Мало ли кто решил преподнести сей дар.

Теперь, оставшись в полумраке комнаты в одиночестве, Кора не могла не исследовать букет. Она медленно и настороженно подошла. Бережно провела рукой по веточкам сирени, проверяя, не обернется ли цветок еще чем-то, но нет. Пальцы, задевшие мелкие цветочки, лишь всколыхнули аромат и зацепили небольшую карточку, вложенную в букет.

Кора задрожала. Неужели Гил написал? Ответил? Или, быть может, сирень вовсе с ним не связана?

Но стоило повернуть карточку, увидеть резкий почерк, как сомнений не осталось.

– Гил, – выдохнула Кора. Она должна была испугаться, но почувствовала… радость? Она вчиталась в буквы, оставленные на бумаге:

«С днем рождения, моя богиня. Навеки твой».

19. Поцелуи и пуля

Весна стремительно заканчивалась, становилось все теплее. Но лето – разгар не только жары, но и разнообразных приемов, званых вечеров, чаепитий и балов, к тому же начинался и театральный сезон, и оперный. Столица оживала вместе с началом парламентских заседаний, и пока пэры сидели в своих Палатах, их жены поражали общество, демонстрируя всю элегантность, весь шик и лоск, на который были способны. Этот Сезон сопровождала еще и пикантная тема убийств. Страх распалял воображение, но не пугал любителей сплетен.

Конечно, пропускать все, сидя за городом, не собирались ни Нортвуды, ни Фитсрои. Отметив день рождения Коры, оба семейства отправились в столицу, чтобы поспеть к началу скачек, которые были такой же частью Сезона, как и остальные мероприятия, где собирались обеспеченные люди.

– Корнелия! – с нажимом сказала мама.

Кора вздрогнула, отворачиваясь от кустов сирени во дворе, которые удачно скрывали калитку, ведущую к проходу между домами.

– Простите, матушка, я задумалась.

– Ах, ну что я говорила, – принялась сетовать леди Нортвуд. Миссис Фитсрой улыбнулась тонкими губами. Остальные гостьи так же понимающе вздохнули. – Нынешнее поколение совершенно развращено дарованной им свободой. Разве были мы такими?

– Полноте, – заступилась леди Ройс, упитанная женщина с кучей перстней, – молодости свойственно буйство и мечтания. С возрастом пройдет.

– Или с обретением хорошего мужа, – усмехнулась мисс Софи Стоун, посматривая на свою худощавую маменьку и ища ее одобрения. Ну конечно! Софи сделали предложение декаду назад, и она неустанно хвасталась «достижением» на каждом чаепитии, променаде и приеме.

– О, уверена, совсем скоро Лия обзаведется прекрасным мужем, – миссис Фитсрой заботливо накрыла пальцы Коры своими. «Лия». Этим сокращением имени пользовался Стефан в детстве, чтобы дразнить ее. Но почему-то Фитсрои принимали его за знак интереса, к тому же весьма милый…

Кору уже тошнило от разговоров о собственном замужестве. Она даже начала ловить себя на мысли о том, что было бы здорово, появись здесь Аконит и перепугай собравшуюся стайку тетушек и их дочерей.

– Мисс Нортвуд, вы просили оповестить, как только будет ответ, – зашептала Эмма, бесшумно приблизившись к Коре. – От Мэри.

Изящные тонкие буквы складывались в слова, и, если постараться, вместе с ветром можно было расслышать вкрадчивый шепот хрипловатого голоса Джона:

«Все в силе, моя возлюбленная подруга. До скорой встречи».

Возлюбленная.

Конечно, это всего лишь приятное обращение подруг, но Джон