отношение к всемогущим богам, «этим пожирателям даров», по образному выражению Гесиода, которого с полным основанием можно назвать одним из отцов греческой религии. В «Теогонии» («Происхождении богов») заметно влияние поздних эллинских мыслителей. Согласно Гесиоду, вначале был хаос, и только после ожесточенной борьбы Зевсу удалось воцариться на Олимпе. Для последователей орфики, напротив, началом всего было «яйцо», от которого произошел первый бог, Эрос, то есть антихаос существовал изначально. Для Гесиода упорядоченный мир возник из хаоса, для орфиков он существовал всегда. Невозможно себе представить, чтобы орфики не знали ни Гесиода, ни главного философского течения эллинской религиозной мысли. Можно только сделать вывод, что их учение выражало протест против господствовавшего течения, или же орфики жили особняком и не вникали в другие философские школы.

В той форме, в какой она сложилась, орфика не внушала грекам доверия, ибо проповедовала, что место жреца, как избранного заступника людей перед богом, находится на вершине триады, предложенной Дюмезилем: царь — жрец — воин, — и это при том, что жизнь горожан без демократии была в то время просто не мыслима. Вскоре был заключен священный союз, положивший начало правовой тирании, и в конце концов произошло слияние роли царя и жреца, или царская власть обожествилась, как в Египте или же в Римской империи.

Теперь можно понять, почему Дионис, выйдя из себя, указал на Орфея безумным вакханкам. Такой вариант мифа об Орфее, по всей вероятности, появился значительно позднее возникновения орфики и отражает неприязнь греков к легендарному певцу. Откуда же пришел Орфей? На это мы не нашли ответа. Археология — это своего рода неоконченная книга, а великое переселение индоевропейских народов во II и I тысячелетиях весьма слабо изучено. Целомудренный и суровый фракийский бог был вегетарианцем и не походил ни на своего соотечественника Диониса, ни на другого бога. Он не скиф, не фригиец, а по своему характеру больше напоминает перса. Если Орфей пришел из Ирана, то это произошло во времена великих переселений народов из Центральной Азии, Ближнего и Среднего Востока в XV и VIII веках до н.э. Возможно, однажды ученые найдут в Иране или Афганистане изображение бога с лирой в руках, и тогда можно будет с уверенностью сказать: он родился тогда-то и там-то. До той поры мы можем только согласиться с теми исследователями, которые утверждают, что он едва не поднял на Олимп дьявола и не выпустил это чудовище с фальшивым ликом на Гиметт[352]. Такая близкая индоевропейцам и восточным народам, падкая до мифов Греция ловко увернулась от чужака-иностранца.

Остается только обратить внимание читателя на то, что эллинская демократия удерживала дьявола за пределами своих границ. Ибо поверженный ангел — всего лишь стратегическая уловка тоталитарной власти. Никогда греческое духовенство не присвоило бы себе права безапелляционно судить о том, что есть Добро и Зло. Никогда греки не забывали, что придумали себе богов по образу и подобию своему, а значит, никогда не были рабами.

Слишком явный парадокс, чтобы обойти молчанием: цивилизация, придумавшая трагедию, рассказ о рабстве, одержала победу в драме, поведавшей о борьбе с судьбой.

9

РИМ, ИЛИ ИЗГНАНИЕ ДЬЯВОЛА

О влиянии Древнего Рима на все последующие поколения. Об истоках римской религии. О тщетных попытках историков доказать, что с самого начала у римской религии, подготовившей появление христианства, не было будущего. О лживых измышлениях некоторых ученых. О глубокой религиозности римлян. О злых духах в обличье мелких божеств. О том, что подразумевали римляне под словом religio. О запрете индивидуального общения с богами, как давно утерянном ключе к пониманию религии древних римлян или superstitio. О том, как этот запрет сказался на гражданских чувствах римлян, на их понимании свободы и достоинства и на отношении к дьяволу. Отсутствие дьявола, как урок империи, ставшей для потомков истинной моделью демократии.

Как это ни парадоксально, но могущественный Древний Рим, оставивший неизгладимый след в истории человечества, где общественная жизнь впервые начала регламентироваться законами, не воспользовался выпавшим ему историческим шансом. На протяжении многих веков, особенно начиная с эпохи Возрождения, лишь немногие из политиков и идеологов строили свою жизнь, не оглядываясь на Римскую империю, хотя имели о ней, впрочем, самое поверхностное представление, в то время как другие, начиная с Людовика XIV и Наполеона и кончая Муссолини и Гитлером, не считая множества возомнивших себя основателями Нового Рима мелких тиранов, подражали римским властелинам. Взять, например, хотя бы Версаль, всего-навсего похожий на гигантских размеров римский загородный дом, или правительственные здания, построенные в Германии во времена Вильгельма, или Капитолий и Белый Дом в Вашингтоне, ставшие вульгарными копиями величественных римских сооружений. И даже старушка Англия, вспомнив, что в далеком детстве она получила «римское воспитание», скопировала классический римский фронтон и поместила его на радиатор своего знаменитого автомобиля. В христианском прошлом византийские императоры по-прежнему присваивали себе титул «августейших», закрывая глаза на то обстоятельство, что римляне отвергали монотеизм и индивидуальную практику религиозных обрядов. Римское общество состояло преимущественно из торговцев, решавших спорные вопросы в основном политическими средствами. Долгое время ученые выражали недоумение по поводу того, что у Рима как будто бы не было, что называется, «души», ни фашистской, ни нацистской, ни тем более христианской. И что же? Ее срочно выдумали. В самом деле, Рим не признавал ни единого и всемогущего Бога, ни черта, то есть преисподней. Так как же римлянам удалось обходиться без дьявола?

В спорах о происхождении римской религии[353] сломано немало копий. И в наши дни вы не найдете исследователя, который бы не стремился доказать правоту своего мнения. Большинство ученых склонно считать, что религия жителей Вечного города была как бы вовсе не римской. С момента основания Ромулом она только и делала, что подготавливала возникновение христианства. Видные историки отказываются верить, что римляне могли почитать «столь приземленных богов и богинь эпохи расцвета греко-римской культуры, которые только и делали, что возлежали на ложе, словно участвуя в пирушке, как простые смертные»[354]. Такой где-то на грани гротеска ревизионизм продиктован заветным желанием «создать культ» Древнего Рима, остававшегося моделью государственного устройства вначале для Британской империи, а затем, вплоть до середины XX века, для всех поборников идеи монархического государства. Историю Древнего Рима следовало бы изучать в школах, но тогда как объяснить учащимся политеизм