Шрифт:
Закладка:
И отнюдь не случайно правители многих стран на протяжении веков, независимо от того, практиковался у них политеизм или нет, строили общество по образцу и подобию римской модели. В самом деле, Рим остался самым совершенным государством-нацией, тогда как Греция пыталась создать значительно упрощенную модель города-нации. Рим особенно преуспел в экспансионистских, по сути дела колонизаторских, стремлениях, носивших, тем не менее, просветительский характер. Поглотив город, он расширил его границы. Так появился Раx romana, но никак не Pax graeca.
На этом можно было бы поставить точку. У римлян никогда не было дьявола, и можно лишь назвать несколько второстепенных демонов, как, например, лемуры, прятавшиеся в темных уголках жилищ. Однако нам бы хотелось, чтобы читатель получил представление о том, что римляне думали о загробном мире, ибо в дошедших до нас источниках нет определенных установок на сей счет, а также узнал, что подразумевалось под понятием «Зло». Уместно будет заметить, что римская религия, начиная с эпохи империи, противоречила здравому смыслу, ибо была насквозь пропитана манихейской[390] чертовщиной и экзистенциалистскими бреднями. С таким же упорством, как плющ обвивает поседевшие от времени камни античных храмов, так и мыслители прошлого пытались домыслить римскую религию, приписывая жителям Вечного города душевные муки и страхи предвестников иудеохристианства.
За примером далеко ходить не надо. В начале нашего века многие историки[391], разочаровавшись в религии, которую они назвали «безжизненной», изо всех сил старались доказать, что она была ненастоящей и не следовало строить иллюзий относительно древних текстов и надписей. Со временем подобную позицию назвали «ревизионистской», по поводу чего, как мне кажется, не стоит пускаться в долгие и утомительные рассуждения, ибо мы можем вспомнить о некоторых сомнительных теориях, выдвинутых по поводу так называемой «тайны Великой пирамиды»[392].
Внося свою лепту в изучение «дохристианского» Рима, Дюмезиль утверждал, что римлянам не были чужды религиозные чувства, однако со временем они притупились[393], но он не удосужился уточнить, что подразумевалось под «религиозными чувствами», и не пояснил, почему римляне утратили веру. Еще в 1939 году Каркопино говорил об уменьшении интереса к религии во времена империи: «На первый взгляд, римский пантеон продолжал существовать. По-прежнему соблюдались обычаи предков, справлялись обряды и церемонии, как и полагалось испокон веков по определенным дням, указанным понтификами, согласно их священному календарю. Однако умонастроения людей изменились, и если религия пока еще не испытывала нужды в служителях культа, то от нее уже начали отворачиваться верующие. Своими безликими богами и незатейливыми мифами, походившими на примитивные сказания, в которых описывались латинские ландшафты и пересказывались подвиги греческих богов с прославленного Олимпа, а также своей приземленностью и холодной расчетливостью римская религия перестала отвечать высоким духовным запросам верующих».
Упорное желание мыслителей прошлого, разочарованных религией империи, приписать римлянам зачатки христианской веры, вызывает недоумение. Что же тогда говорить о китайцах, японцах, индусах, египтянах, африканцах, племени майя, ацтеках, о которых доподлинно известно, что им было чуждо понимание «веры» в христианском смысле этого слова? Римская религия не изменилась со времен Республики. Тогда как объяснить тот факт, что народ, по утверждению Каркопино, отвернулся от нее? И как же она смогла в таком случае просуществовать целых двенадцать столетий?
Удивительно, что в своем обличительном пафосе Каркопино не нашел более убедительных доводов, чтобы доказать обратное; в римской религии не было чертей, кроме таинственных духов, которых пытались ей навязать историки. И именно отсутствие единого Бога и, следовательно, единого дьявола ставится в упрек религии Вечного города.
Однако римляне отнюдь не пренебрегали религиозной практикой! Весь парадокс заключается в том, что этот факт признает и сам Каркопино. «...Народ с все возрастающим рвением принимал участие в религиозных праздниках, щедро оплачиваемых из государственной казны... Среди празднеств, привлекавших наибольшее число простолюдинов, были такие, которым отдавалось наибольшее предпочтение, ибо они были веселыми, шумными и самыми доступными», — писал Каркопино, цитируя Марка Аврелия[394]. В словах императора проскальзывает пренебрежение, с каким он относился к народу; однако Марк Аврелий вовсе не собирался оспаривать законное право на веселье «простолюдинов», как он презрительно назвал народ. Что же касается «щедрого» финансирования религиозных праздников из государственной казны, то здесь нет ничего удивительного, так как для нас не секрет, что религия способствовала укреплению государства.
Как мне кажется, следует навсегда отказаться от расхожего мнения о том, что римская религия была пустой оболочкой общества, с самого начала обреченной на гибель.
По правде говоря, современные историки, которые стремятся во что бы то ни стало отыскать в римской религии ничем не подтвержденные следы мистицизма, идут по пути, проторенному еще в глубокой древности. Ибо уже давно делались попытки доказать, невзирая на очевидные противоречия, что, с одной стороны, «религиозные чувства» римлян не были удовлетворены, а с другой — жители Вечного города ощущали, что им не хватает веры в богов. Об этом свидетельствует история «ненареченного Бога».
Когда в 181 году на Яникуле, одном из семи римских холмов, была открыта гробница, надпись на которой гласила, что в ней покоятся останки Нумы Помпилия, второго царя Древнего Рима, в ней находились, по некоторым сведениям, загадочные рукописи, которые сенат во главе с претором города Квинтом Петилием распорядился поскорее предать огню. Так, никогда и никем не увиденные и не прочитанные рукописи, похоже, действительно существовали, так как о них упоминает Плутарх в жизнеописании Нумы[395]. Историки вначале предположили, что римский сенат избавился от книг, содержание которых противоречило первобытной религии[396]. Позднее было высказано мнение, что рукописи были написаны пифагорейцами, которым покровительствовал Нума[397]. Остается узнать, не было ли это делом рук мошенников высокого класса.
С точки зрения хронологии, подобная гипотеза выглядит по меньшей мере абсурдно, ибо Рим был
